Джеймс Лавгроув - Firefly. Великолепная девятка

– Наверное, нет. Но, по крайней мере, теперь от этой иллюзии я избавился.

Он забрал бутылку виски у Темперанс и сделал несколько глотков, а затем указал горлышком бутылки в сторону Джейн. Она, Ривер и Кейли теперь танцевали вместе – им, похоже, было очень весело.

– И что ты будешь делать? – спросил он. – Ты расскажешь ей насчет Вандала?

– А ты как думаешь?

– Думаю, что это будет сложный разговор. «Слушай, Джейн… Помнишь человека, который чуть было не уничтожил наш город и собирался сделать тебя своей секс-рабыней? Забавная штука: он – твой папаша». Вряд ли ей это понравится.

– Мне тоже, – сказала Темперанс.

– Но ты больше не можешь и дальше притворяться, что ее отец – я. Это не честно по отношению к нам обоим.

– Да, я согласна. Я скажу ей, что это было недопонимание. Скажу, что нужно было все точнее объяснить, но я этого не сделала. Назову ей ту же причину, что и тебе: это было целесообразно. Какое-то время Джейн будет меня ненавидеть, но в конце концов она все это переживет. Она – девочка прагматичная.

– А кого ты назовешь ее отцом? Ведь теперь она захочет узнать это еще больше, чем раньше.

– Повторю то же, что и раньше: что ее отец – просто какой-то парень, которого я когда-то знала. А кто он – не важно.

Песня закончилась. После короткой паузы ансамбль заиграл игривый вальс.

Какое-то время Джейн наблюдал за тем, как общаются ухмыляющиеся горожане и команда «Серенити». Мэл вклинился между Инарой и Станиславом Ламором, и последний любезно уступил ему танец. Мэл и Инара отлично смотрелись вместе. Они двигались абсолютно синхронно, не отводя друг от друга глаз. Их лица сияли. Но вот только ни он, ни она не улыбались. Они казались печальными – словно знали, что танцуют в последний раз.

Джейн потер внезапно затуманившиеся глаза.

– Джейн? – спросила Темперанс. – У тебя все нормально?

– Эта планета… – ответил Джейн. – Так мало воды. Столько пыли. Столько пыли, черт побери.

«Серенити» взлетел.

Прощания по большей части были короткие и напряженные. За те несколько дней, которые понадобились Кейли и Уошу на ремонт «Серенити», обман Темперанс раскрылся. И никому не понравилось то, что ими манипулировали.

Когда корабль покинул атмосферу, Джейн удалился в свой кубрик и с грохотом захлопнул за собой дверь. Минуту спустя в нее постучали.

– Уходи! – рявкнул он.

– Это я. Ривер.

– Плевать. Уходи, я сказал.

– Я тебе кое-что принесла.

– Что?

Последним человеком, с которым Джейну сейчас хотелось бы общаться, была психованная Ривер Тэм. Но он все-таки ее впустил.

– Извини, что мешаю тебе киснуть.

– Я не кисну.

– Джейн передает тебе вот это. – В руках Ривер сжимала конверт и его вязаную шапку. – Она подсунула мне их, когда мы прощались.

– Я думал, она захочет оставить шапку себе, – сказал Джейн, забирая у нее оба предмета. – Вот почему я не попросил ее вернуть. Типа, сувенир. – Он, однако, не огорчился, что Джейн вернула шапку ему.

– Читай письмо.

Джейн провел большим пальцем под клапаном конверта и достал из него клочок бумаги, исписанный корявым почерком.

– Так и будешь тут стоять? – спросил он у Ривер.

Она кивнула.

Джейн пожал плечами и начал читать.

Дорогой Джейн.

Возвращаю твою шапку. Наверное, ты бы хотел, чтобы я взяла ее себе, но она ведь твоя. На самом деле она мне не нужна, так как на Фетиде жарко и держать голову в тепле тут, в общем, ни к чему. Кроме того, шапка приносит тебе удачу. Будет неправильно, если она останется у меня.

Я пишу это письмо, чтобы сказать – пусть даже ты и не мой папа, но мне как бы нравилось, когда ты им был, пусть и недолго. Я рада, что познакомилась с тобой, мне нравилось стрелять из твоей «Веры», и мне нравилось, что ты обо мне заботился.

Наверное, я никогда не узнаю, кто мой настоящий папа, но кем бы он ни был, я надеюсь, что он похож на тебя. Таким я и буду его себе представлять – угрюмым и ворчливым, но в душе добрым, совсем как ты.

Мама часто повторяет одну пословицу жителей Старой Земли. «Самое драгоценное – то, что заканчивается быстрее всего». Ты недолго был моим отцом, но для меня это точно было драгоценным.

Вот и все, что я хочу сказать.

– Джейн никогда не была твоей, – сказала Ривер. – Она никогда тебе не принадлежала, но ты должен обращаться с ней, словно это не так. Об этом я и говорила. И ты действительно обращался с ней – с Джейн – как со своей дочерью. Потому что ты хороший.