Джон Миллер - В муках рождается...

— Отец говорит, что вы хотите продать какие-то скульптуры.

— Прошу прощения?

— Скульптуры. Произведения механистического искусства, вроде тех, которые вы видите вокруг себя.

— Это я понял, — сказал я, озираясь. — Вы упомянули отца.

— Вот Отец, — изрек муун и указал на родианца, явно удивившись, что я не знаю столь очевидного факта.

— Ваш отец?

— Просто Отец.

— Как скажете. — Слишком вдаваться в биографию клиентов никогда не бывает выгодно. В половине случаев они начинают вам нравиться, и тогда их труднее разводить на бабки. А во второй половине случаев вы просто запутываетесь.

Эти двое относились ко второй половине.

— Я только что с Тариса, — заявил я, приступая к делу. — У меня есть кое-какие вещички, которые вас заинтересуют.

— Сильно сомневаюсь, — наморщил нос Обон. «Наморщил нос» — иначе это не описать, хотя среди участников разговора единственным обладателем носа был я. — Тарис осажден мандалорцами.

«В том-то и дело», — подумал я, начиная свою игру.

— Сейчас многие тарисианцы вышли на сцену индустриальной скульптуры, совсем как вы. — Обон на секунду задумался: мысль о том, что кто-то может быть совсем как он, была ему в новинку. Не удивительно. — Множество хороших скульпторов остались без крова. Вы слышали об Адне Тибларетт?

— Тибларетт?

— Тибларетт. — Это имя я видел на одной двери в Верхнем Городе.

— Никогда о такой не слышал. — Обон хлопнул в ладоши: и за его спиной бесшумно появились двое вуки. Не знаю, что меня больше поразило: то, что вуки могут появляться бесшумно, или тот факт, что на обоих были рубашки, жилетки и штаны. Я понял, что попал по адресу: любой тип, у которого хватает денег, чтобы заставить вуки носить одежду, заслуживает моего внимания.

— Одну секунду, господин! — закричал я. — Прошу прощения… это все мой проклятый кадомайский акцент! Я хотел сказать не Тибларетт. Я хотел сказать… э-э…

— Теронто?

— Нет.

— Т'грониш?

— Нет…

— Не Тикартин случайно?

— А она чего-то стоит?

— Он.

— Он чего-то стоит?

— Чего-то стоит? — Обон стиснул рукава своего одеяния. — Еще бы! Если у вас есть работы Инеаса Тикартина…

— Ну, значит, это он. — «Угорь в сетях». — У меня полный трюм этого Тикартина.

Обон знаком велел вуки удалиться, и они с Папочкой снова устроили совет правления — который продлился дольше первого.

Сбыт краденых оригиналов чем хорош: обычно есть только продавец и покупатель. Тут нет кучи посредников, из-за которых издержки взлетают до небес. Пускай себе желторотые свуперы толкают рилл по тюбику за раз; даже если б они не тратили свой продукт на самих себя, все равно сидели бы в долгах, потому что не считают трудовые расходы. (Скажу вам по секрету, один хороший счетовод — и акции «Черных Вулкаров» начнут торговаться на Корускантской Бирже).

Но я отвлекся. Итак, Обон и его ро… дитель определенно заинтересовались. Я думал, родианец свалится с кресла: а Обону не терпелось доказать мне, что он больше моего знает об этом Инеасе как-его-там. Что меня вполне устраивало, поскольку я в то же время вводил его в курс последних событий. Да-да, бедный, меланхоличный скульптор-затворник трудился у себя в студии, когда эти подлые мандалорцы, чье представление о прекрасном не распространяется дальше наплечных перебивных картинок, оборвали творческий полет гения. Лишь немногим счастливчикам удалось бежать с Тариса — включая меня и моего юного помощника, которым великий скульптор доверил продать несколько его произведений, чтобы выручить денег. С помощью Обона Тикартин и его тринадцать детей смогут однажды покинуть Тарис… и отправиться куда-нибудь, где, надо надеяться, он продолжит превращать шрапнель в шедевры, передающие высокий дух эпохи.

С описаловом покончено. Пора показать товар лицом.

Со стороны входа донесся приглушенный удар, сопровождаемый менее приглушенным и совсем не подобающим джедаю эпитетом. (Пожалуй, показать товар было бы проще, оставь я дверь открытой). Двое вуки принялись помогать «моему юному помощнику», толкавшему две ховер-тележки, доверху набитые разным добром — конструкциями из всяких приспособлений и запчастей, сваренных в одно целое. Некоторые достигали в высоту двух метров.

Зейн отключил тележки и прислонился к косяку, сопя и вытирая влажные от пота рыжеватые волосы.

— Ты… не предупредил меня… что это на холме.

За мою карьеру у меня редко бывали подельники — так или иначе, я предпочитаю работать один. Но бывают времена, когда дроид не годится в качестве дублера, и когда Зейн внезапно очутился на улице в результате неких неприятностей, я увидел шанс расширить свой бизнес.