Варвара Мадоши - Станционный правитель

Однако по каким-то неуловимым деталям — может быть, угол наклона туловища и угол сгиба конечностей? — чувствуется, что наш главный врач утомлена донельзя.

— Вам дать денек отпуска? — спрашиваю я.

Доктор Сонг (это прозвище, на самом деле у нее нет имени, а только цифровое обозначение) мне нравится. Несмотря на максимально чуждую внешность, из всех неписей на станции она больше всех похожа на человека. Даже черный юмор ее мне близок и понятен. Подозреваю, потому что сценаристы решили, что стереотипному медику без стереотипного же черного юмора никуда. Но все равно это подкупает.

— Какой к демонам отпуск? — вопрошает доктор Сонг. — Вам потом всех роботов-уборщиков не хватит — отскребать станцию от слизи!

— От какой слизи? — опешиваю я.

— Я же сказала, что эпидемии взяты под контроль «в общих чертах», — говорит доктор Сонг. — А вовсе не окончательно. Но, кстати, почему нет. Возможно, такой декор пойдет нашим коридорам на пользу — учитывая, что в них уже творится…

Судорожно припоминаю, имела ли хотя бы одна из четырех болезней, которые широко распространились по станции, симптомы с выделением оранжевой слизи. Ничего такого припомнить не могу. Одна из них напоминает оспу, две поражают дыхательные пути, и одна, самая, наверное, неприятная — что-то вроде дифтерии. Я, помню, еще радовался тогда, что игра не требовала от меня заходить в лазареты, только на экраны смотреть. А если бы и потребовала, к счастью, тогдашний мой шлем не был оборудован запаховой приставкой. В отличие от нынешней капсулы, так что контактов с этими больными я бы все же постарался избежать.

— Это не совсем эпидемия, — поясняет Сонг. — Хотя бы потому, что эта пакость пока размножилась только один раз, так что нам предстоит отловить всего лишь от пятнадцати до девятнадцати особей. Но в любой момент может размножиться снова, и тогда злобная геометрическая прогрессия всех нас под собой погребет.

— Что за пакость? — деловито спрашиваю я.

— Один из эвакуантов с Дей-ко принес под кожей яйцо червя зогг, — говорит Сонг таким тоном, что, будь у нее мимика, она бы непременно не то что сморщилась — скривилась бы, словно от запихнутого в рот лимона. — Причем он о нем знал, конечно же — но не счел нужным сказать моим ребятам! Я всегда говорила, что в старатели идут существа без инстинкта самосохранения. Пару часов назад зогг, конечно, вылупился и, конечно, сразу же дал потомство! Которое расползлось по всей станции в поисках приключений. Я попыталась доложить вам немедленно, но вы в этот момент развлекались на каком-то огненном шоу.

— Ага, прямо отдыхал и горя не знал, — отвечаю в тон доктору. — Что надо предпринять в связи с появлением этого червя? И вообще, что он делает? При чем тут оранжевая слизь?

Я уже успеваю представить что-то вроде Чужого, который выпрыгивает из грудных клеток своих жертв, неопрятно забрызгивая стены и пол разноцветными инопланетными внутренностями.

— Выбравшись из носителя, эта хрень имеет тенденцию избавляться от всего лишнего, упаковывая это в экскременты такого вида, — сообщает главный врач. — Туда же и яйца откладывает, если нажралась достаточно.

«Выбравшись», ага. Похоже, мое предчувствие насчет вскрывающего грудные клетки чужого оказалось верным.

— А носитель, выходит, погибает?

— Нет, — говорит Сонг, — просто сочится оранжевой слизью из всех физиологических отверстий несколько дней… ну, или не оранжевой, кому как с внутренней требухой повезло. Некоторые, хвала Бездне, вообще имунны для зогг, как джаштанши. Тораи эта зараза не берет по понятным причинам — зогг под водой не живут. А вот омикра после заражения и умереть могут, но у остальных обычно дело ограничивается слабостью.

— А засечь заражение, конечно же, нельзя? — про себя я прикидываю, что события, конечно же, как всегда, будут развиваться по самому худшему сценарию, а значит, в скором времени ко всеобщей картине разрухи и запустения на станции добавится еще новаторское граффити оранжевой слизью.

— Конечно же, можно, — бурчит Сонг. — Даже при том, что, на мой взгляд, все гуманоиды существуют как во сне, пропустить червяка у себя под эпидермисом было бы как-то слишком.

Содрогаюсь от этого описания. На воображение я никогда не жаловался, а всяких насекомых попросту боюсь — и не стыжусь в этом признаться, благо страх этот вложен эволюцией. Слишком эти твари от нас далеки, чем меньше с ними контактов, тем лучше. Я и раков побаиваюсь, даже готовить их так и не научился, хотя что уж проще.