Варвара Мадоши: Станционный хранитель

— И кот был с тобой? — это уже недоверчиво спрашивает Олег. Последнюю минуту он почесывает Белкина за ухом, надеясь, что тот перейдет на руки к нему, но тот пока хранит верность индийцу.

— И кот, — говорю я.

— А они точно нормально там к нему отнесутся? — спрашивает Руслан. — А то, может, пусть он тут лучше с нами потусуется? — и смотрит с надеждой на Колю.

— Соблазнительно, но нет, — серьезно говорит наш командир. — Программой полета не предусмотрено.

— А что предусмотрено программой полета?

— Предусмотрено, что сейчас и до семнадцати ноль-ноль, то есть до ужина, мы все находимся на своих рабочих станциях. Кроме кота.

У меня тоже есть рабочая станция. И даже работа есть: я занимаюсь изучением массива документов, присланных мне с настоящей станции «Узел». Как я понял, кое с чем я уже успел познакомиться через игру, а пуще того, через данные, которые мне передал Нор-Е — один из живых операторов, общавшийся со мной посредством своего непися-аватара. Но теперь их объем разбух в несколько раз.

А у меня за эти две недели не было времени даже одним глазком заглянуть в эту инфу: предполетная подготовка сжирала все время и даже немного больше.

Теперь же время наконец появилось.

С трудом, перебирая руками по стенке, мне удается доползти до своей зоны. (В невесомости я за эти две недели тренировался только два раза, и не сказать чтобы делал большие успехи.)

Думаю, что даже странно: почему-то меня совершенно не волнует, что будет со мной, если меня не заберут. Во-первых, я счастлив оказаться в космосе, можно сказать, всю жизнь ждал. Во-вторых, это все не моя забота. Моя забота — хорошо сделать дело, на которое я подписался, и только. Стоит так решить, и жить вообще становится легче.

В этот момент на командирском пульте загорается сигнал о выходе на связь.

— Станция «Мир-2», — говорит голос незнакомого мне диспетчера, — к вам приближается неопознанный летающий объект!

— Вас не понял, повторите, — нейтральным тоном произносит Коля.

— Неопознанный летающий объект, на восемь часов от вас в плоскости эклиптики. Переключаю на него.

Голос диспетчера пропадает. Взамен звенят какие-то колокольчики, и из динамика раздается совсем другой голос. Он говорит по-русски, но неуверенно — слова проговаривает четко, а интонация совсем не та, и паузы между словами не там.

— Абдуркан Рахман вызывает станцию «Мир-2». Вы меня слышите? Прием.

Коля тянется к микрофону. Его душевное состояние выдает разве что короткая пауза перед тем, как он нажимает кнопку.

— Слышу вас хорошо. Вы собираетесь с нами стыковаться или предполагается выход в открытый космос? Прием.

— У меня универсальный переходник, могу стыковаться со шлюзами любых конфигураций. Пожалуйста, укажите стандартными обозначениями верх и низ. Прием.

Коля оборачивается на меня.

— Какие стандартные обозначения? И зачем?

К своему удивлению, я знаю ответ:

— Голубой огонь — верх, оранжевый — низ. У них искусственная гравитация.

— Да вашу ж машу! — Руслан внезапно почему-то злится, хотя только что веселился. — Вот так запросто — и гравитация?!

— Ну и дела, — бормочет Коля. — Я правда сейчас говорил с инопланетянином!

У меня шок похлеще: я только что говорил с персонажем компьютерной игрушки!

Мы все сгрудились в контрольном центре: это маленький закуток, где над «конференц-столом» (крохотным таким раскладным столиком) еще во времена МКС приклеили фотографии Гагарина и Королева, а стены увешаны компьютерами и другими приборами. В полу тут есть два крохотных иллюминатора — не то же самое, что гигантские окна Купола, но Купол развернут в другую сторону, к Земле, он нам сейчас бесполезен. Впрочем, из этих иллюминаторов тоже ничего путного не видно.

— Где же, черт возьми, этот Чужой… — бормочет Коля.

— Может, ошибся? — предлагает Олег. — Пошел на стыковку с каким-нибудь спутником побольше и удивляется, чего ему никто не отвечает?

— Типун тебе на…

Тут словно по заказу оживает радио. Оттуда снова доносится перезвон колокольчиков, потом — уже знакомый голос «этнографа и великого путешественника».

— Станция «Мир-2», нахожусь на расстоянии ста километров, приближаюсь. Прием.

— Абдуркан, наш радар вас не берет. Уточните координаты. Прием.

— А, он и не должен брать! — отзывается путешественник довольно легкомысленным тоном. — Это моя маскировка. Мне ее установили на планете… впрочем, ее название ничего вам не скажет… в благодарность за одно важное дело, детали которого я не имею права разглашать. Не снимаю ее по просьбе вашего правительства. На расстоянии прямой видимости меня можно будет заметить. Прием.