Отис Клайн - Изгои Марса

Несколько минут спустя стражник распахнул двери, и вошел паж.

– Ее императорское высочество Джуния, совила кальсиварская, желает видеть Лал-Вака и Джерри Моргана!

Они ответили на салют и вслед за пажом вышли в коридор, где к ним присоединились два вооруженных стражника.

Паж провел их к ближайшему спиральному туннелю, и они в экипаже поднялись ярусом выше. Здесь они прошли по точно такому же коридору, и, когда остановились у задернутой синими портьерами двери, которую охраняли два стражника, Джерри сообразил, что покои Джунии находятся как раз над теми, где он живет.

Паж вошел первым – объявить об их прибытии, затем вернулся и сказал, что они могут войти. В большой комнате, обставленной с истинно царским великолепием, на висячем диване, обитом синим бархатом, полулежала, опираясь на локоть, Джуния, окруженная стайкой фрейлин.

Джерри остановился перед ней, прикрыв ладонями глаза, как полагалось приветствовать царственных особ, и у него перехватило дыхание – так хороша была принцесса.

– Прикрываю глаза перед величием вашего высочества, – пробормотал он.

Она ответила, небрежно прикрыв ладонью глаза, – так приветствовали тех, кто ниже по сословию, – и обернулась к Лал-Баку:

– Ты, вероятно, ошибся? Сегодня днем ты просил у меня аудиенции для знатного дворянина из другого мира, и я согласилась. Теперь же ты приводишь ко мне плебея – на такую выходку не осмелился бы даже зовил, мой брат.

– Я могу объяснить все в нескольких словах, ваше высочество, – отозвался Лал-Вак. – Благородный предок Джерри Моргана отрекся от своего титула. Хотя ничто не может лишить Джерри благородной крови, он происходит из страны, где не существует титулов, а потому предпочитает оставаться плебеем.

– Ну и манеры! Хотя чего же ждать от человека, который с первой нашей встречи наносит мне оскорбление за оскорблением.

Лал-Вак хотел было ответить, но Джерри опередил его.

– Боюсь, что ваше высочество неверно истолковали мои намерения. Поскольку я пришел просить прощения за те самые действия, о которых вы упомянули, я надел черные одежды плебея в знак смирения.

– О, это уже лучше, – заметила Джуния и чуть улыбнулась. – Я не ожидала такой сообразительности от человека, который совершил так много плачевных ошибок.

– Как милосердно с вашей стороны назвать мои проступки ошибками!

– Если бы я не считала их таковыми, то не согласилась бы на эту аудиенцию, – заметила Джуния.

– Вы даете мне надежду, что прощение, которого я искал, может быть мне даровано.

– Ты уже получил его.

– Моя благодарность безмерна! – воскликнул Джерри с совершенно излишним пылом.

Джуния ничего не сказала, но опустила карие глаза, и легкий румянец тронул ее милое лицо.

На миг Джерри застыл, не видя и не осознавая ничего, кроме очарования этой девушки. Затем Лал-Вак тронул его за плечо, и чары разрушились.

– Пойдем, – тихо сказал ученый. – Аудиенция окончена. Как во сне, Джерри отсалютовал и вышел, сопровождаемый Лал-Ваком и двумя стражниками.

Лал-Вак заговорил по-английски, чтобы его не поняли стражники:

– Я заметил, каким взглядом вы обменялись. Если хочешь остаться в живых, хотя бы до дня суда, никогда не пытайся снова увидеть принцессу; никому не открывай своих чувств, которые ты только что так неосторожно продемонстрировал и на которые она невольно ответила.

– Знать, что я никогда больше не увижусь с ней, – значит потерять смысл жизни. Но почему ты говоришь, что я должен выбросить ее из головы?

– Потому что иначе ты подставишь себя под удар таких сил, что твоя гибель станет неизбежна. Ты уже завел себе одного могущественного врага, чье имя мне, кажется, известно. Неужели ты захочешь, чтобы твоими врагами стали зовил Манит, твой друг и покровитель, и даже сам вил?

Тут они вошли в покои, а стражники остались на посту у дверей.

– Как я уже говорил тебе прежде, – продолжал Лал-Вак, – Манит – зовил Нунта, одного из самых влиятельных государств Марса, с которым Кальсивар состоит в дружеских отношениях. Лом-Харр, вил Нунта, отправил сюда своего сына с недвусмысленной целью добиться благосклонности совилы Джунии. И мне уже дали понять, что ни молодой человек, ни принцесса не относятся к этой идее с отвращением.

– Это ставит меня в нелепое положение. Я не могу отстаивать собственные интересы, не став на пути интересов моего друга и благодетеля!

– Совершенно верно. И хотя мы еще точно не определили личность твоего таинственного врага, сдается мне, что очень скоро и он выступит в открытую. Как ни странно, его стремления противоречат не только намерениям зовила Манита, но и твоим свежеиспеченным чувствам.