Вонда Макинтайр - Путь домой

– Секундочку! – запротестовал было Джим, но тут же осёкся. Он не мог не признать, что Зулу по-своему прав. Беря всю вину на себя, он, Джим, проявлял тем самым нечуткость и эгоизм. – Вы правы. То, что мы сделали, никто из нас не смог бы сделать в одиночку. Капитан Зулу, я не стану больше отрицать участие – и ответственность – своих людей.

Джим протянул руку. После мгновенного колебания Зулу горячо её пожал.

Дверь в зал заседаний отворилась. Все разговоры разом стихли.

– Заседание совета возобновляется, – объявила появившаяся на пороге женщина.

Друзья собрались вместе, и Джим повёл их в зал заседаний. У самого входа их нагнал запыхавшийся Маккой.

Уже у входа Джим услышал со всех сторон шёпот. В зале не было свободного места; даже вдоль стен рядами стояли люди. Рядом с Джилиан Тейлор Джим увидел Кристину Чэпел и Джэнис Рэнд и – к своему удивлению – Сарека и Спока. Хоть Джим и был благодарен им за поддержку, он ничем не выказал, что заметил их присутствие. Глядя прямо перед собой, он прошёл вперёд и остановился в центре свободного пространства. Остальные выстроились рядом. Они стояли прямо в центре изображённой на полу огромной эмблемы Федерации. Члены Совета смотрели на них со своих кресел; по лицам их нельзя было прочесть ни намёка о вынесенном решении.

Шёпот усилился, прокатился по залу при звуке чьих-то твёрдых шагов.

Спок вышел на середину зала и остановился рядом с Джимом и остальными. Он тоже был в форме Звёздного Флота.

– Капитан Спок, – произнёс президент, – Вам не предъявлено никакого обвинения.

– Я разделю судьбу своих товарищей, – отвечал Спок.

– Как Вам будет угодно. – Президент обвёл их внимательным взглядом, задерживаясь на каждом. – Вам предъявлены следующие обвинения: заговор; нападение на офицеров Федерации; похищение принадлежащего Федерации звездолёта «Энтерпрайз»; совершение диверсии на принадлежащем Федерации звездолёте «Эксельсиор»; умышленное уничтожение вышеупомянутого звездолёта «Энтерпрайз», принадлежащего Федерации; и, наконец, нарушение приказа Командования Звёздного Флота. Признаёте ли вы себя виновными?

– От имени всех нас, мистер Президент, – произнёс Кирк, – я признаю нашу вину.

– Выслушайте же приговор суда. – Президент взглянул в свои бумаги, прочистил горло и снова поднял голову. – Смягчающие обстоятельства побуждают суд снять все обвинения, кроме одного.

В зале послышался шум. Взгляд президента заставил всех умолкнуть.

– Это обвинение – обвинение в нарушении приказа вышестоящего офицера – предъявляется одному лишь адмиралу Кирку. – Президент смотрел на Джима с грустью. – Я уверен, что адмирал понимает необходимость дисциплины на любом уровне.

– Да, сэр, – ответил Кирк. Сейчас не время было спорить, говоря о необходимости самостоятельности и инициативы.

– Джеймс Т. Кирк, суд признаёт Вас виновным.

Джим внутренне содрогнулся, но продолжал стоять неподвижно, с каменным лицом глядя перед собой.

– Далее, суд постановляет понизить Вас в звании. Вы лишаетесь звания, обязанностей и привилегий командного офицера. Трибунал постановляет, что капитану Джеймсу Т. Кирку надлежит немедленно вернуться должности, к исполнению которой он неоднократно проявлял выдающиеся способности – должности капитана звездолёта.

Тишина в зале сменилась оглушительным шумом. Усилием воли Джим сдержал себя, но сердце его пело от изумления, облегчения и безграничного счастья.

– Требую тишины в зале! – воскликнул президент. Медленно, неохотно, зрители повиновались. – Капитан Кирк, Ваш новый корабль ждёт Вас. Вы и Ваши офицеры спасли эту планету от последствий её собственной недальновидности, и мы в вечном долгу перед вами.

– Браво!

Джим узнал голос Джилиан, но тысячи других голосов перекрыли его. В следующий миг он был окружён множеством людей, знакомых и незнакомых; все поздравляли его, каждый хотел непременно пожать ему руку; он выслушивал поздравления, жал руки, но при этом едва ли слышал и замечал их. Взглядом Джим отыскивал своих друзей, увидев Маккоя, заключил его в объятия. Маккой тоже крепко обнял его, затем взял за плечи и заглянул ему в глаза.

– Ты ведь можешь и опротестовать приговор, – сказал он.

При этих словах все опасения Джима насчёт доктора разом вернулись, и секунду он смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Но тут он заметил улыбку, которую Маккой тщетно пытался сдержать, и рассмеялся – наконец-то, после столь долгого перерыва, его друг вновь стал самим собой.