Лаурелл Гамильтон - Дурман

Райкер кивнул.

– Это возможно, советница? – спросил Пикард.

Трой попыталась припомнить свои ощущения. Это было всё равно, что пытаться вспомнить сны: что-то проясняется, что-то наоборот, уходит тем дальше, чем сильнее стараешься вспомнить.

– Возможно.

– Чем скорее мы начнём переговоры, тем раньше сможем положить конец всей этой чепухе, – кивнул Пикард. – Советница Трой, прошу Вас сопровождать меня на поверхность. Полагаю, Ваши способности будут в этой миссии неоценимыми.

Улыбнувшись его словам, Трой последовала за ним в турболифт. Последнее, что она почувствовала, прежде чем двери турболифта сомкнулись за ней, была тревога Райкера за её безопасность. Долг и дружба заставляли его тревожиться за капитана, но за неё он переживал сильнее. Любви между ними больше не было, но мысль о том, что её грозит опасность, не давала ему покоя, и она это знала.

Трой вздохнула. Что прошло, то прошло. Впереди была Ориана с её двумя армиями. Если капитан Пикард не сможет выполнить миссию, погибнет не только целая раса, но и сама планета. Умрёт всё. Каждое животное, каждое растение. Это вопрос нескольких лет. Диана Трой попыталась представить, каково будет ощутить чувства гибнущей расы. Будь она орианианкой, она чувствовала бы страх, непреодолимый страх. Страх и ненависть. Да, если генерал Баша – типичный представитель орианиан, там будет ненависть.

Планета Ориана заполнила весь экран. Она выглядела, как светящийся серебристый шар. Сквозь облачный покров то и дело пробивались ядовито-зелёные полосы, словно щупальца какого-то чудовища. Пикард и Трой, не отрываясь, смотрели на маленький экран в транспортном отсеке. Капитан коснулся своего передатчика.

– Дейта, какова атмосфера Орианы?

– Атмосфера непригодна для дыхания без фильтра или дыхательного аппарата и не защищает поверхность планеты от солнечной радиации. Пребывание в течение нескольких часов на поверхности может привести к полной потере зрения. Даже короткое пребывание в зоне со столь высоким уровнем радиации неминуемо вызовет рак кожи.

– Фауна? – спросил Пикард со вздохом.

– Животный мир на поверхности планеты ограничивается несколькими видами антропоидов, двумя видами хищных рептилий, одним видом крупных млекопитающих хищников. Население – двести тысяч орианианцев.

– Только двести тысяч, мистер Дейта, Вы уверены?

– Да, капитан.

– Благодарю Вас, Дейта. – Пикард обернулся к Трой. – Да, советница, теперь я понимаю, почему генерал Баша дал нам координаты внутри здания. Похоже, планета на краю гибели.

-Теперь, когда мы находимся на орбите, – кивнула она, – я чувствую много сознаний. Они боятся, капитан.

Он взглянул на серебристо-серый шар, бывший когда-то планетой класса М.

– Им есть, чего бояться.

Послышалось шипение открывающихся дверей, и в отсек шагнул лейтенант Ворф. За ним следовали трое из службы безопасности.

– Мы готовы, капитан.

Трое застыли справа и слева от него. Энсин Келли была женщина, почти такого же роста, как клингон. Рядом с ней стоял энсин Коннер, мужчина чуть пониже её; кожа его была настолько черна, что казалась фиолетовой. Широкие плечи переходили в толстую шею, как у тяжелоатлета. Третий, лейтенант Винсент, был высок и худощав, с коротко остриженными волосами.

Пикард извлёк из пластиковой коробки дыхательную маску. Она была сделана так, чтобы полностью закрыть лицо. Линзы были вшиты в неё, образуя единое защитное приспособление, не особенно удобное на вид. Он спросил, зачем им дыхательные маски, если они транспортируются внутри здания. Ответ был – на всякий случай. Без защитной одежды они ещё смогут продержаться некоторое время, но без масок погибнут мгновенно.

Пикард надел маску. Она прилегала плотно и слабо пахла лекарством. Доктор Крашер уверила, что это не только совершенно безвредно, но и необходимо. Выслушав доклад Дейта о состоянии планетной атмосферы, Пикард был с ней полностью согласен.

Остальные также надели маски. Трой стояла слева от Пикарда, как на мостике. Ворф стал позади, также машинально занимая позицию, которую занимал на мостике. Трое его подчинённых застыли по сторонам.

Глядя на скрытые белыми масками лица, Пикард отметил, что маски… обезличивают. Он вдруг осознал, насколько люди полагаются на выражение лиц окружающих.

– Транспорт, – кивнул он технику, стоящему за пультом. Раздался обычный тонкий звук, затем появилось ощущение щекотки глубоко во внутренностях. Когда же зрение снова сфокусировалось, Пикард увидел себя во внутреннем дворе, покрытом разноцветным куполом и вымощенном кусочками разноцветного стекла и керимической плиткой, образующими невиданный радужный узор, от которого рябило в глазах.