Наталья Бульба - И только вера...

— Мне об это успели доложить, — Ирадис окинул Злобина оценивающим взглядом. Голография давала представление о физической форме, собранное на новоявленного генерала досье — об интеллектуальных способностях, но чтобы соединить воедино, лучше, чем живой глаз, не придумаешь. А если добавить еще и ощущения… — Все-таки заговор… — закончил он с довольной улыбкой.

— Вы — против? — подавая выщелкнутый из комма слот Соболеву, уточнил Орлов. Зыркнул на довольно щерившегося Шторма, но ничего не сказал.

Это было только начало…

— Предпочту сначала узнать, о чем идет речь, — избавив Злобина от своего внимания, ответил Ирадис.

Всего лишь шаг…

Чутье подсказывало, что этот хатч будет не менее масштабным, чем те, которые доводилось вести в бытность императором.

— Тогда не будем затягивать, — согласился с ним Орлов. И вряд ли только со сказанным. Объемка опала, чтобы тут же подняться вновь, но уже с новым раскладом.

Окраины. Старх'Эй, кангорат, ХоШорХош… Все было знакомо — выглядело совершенно иначе.

— По попавшим в наше распоряжение оперативным данным, — Орлов взял на себя озвучивание вставшей над столом картинки, — в околоправительственных кругах Союза, где сильна спайка с трансгалактическими корпорациями, зреет идея послевоенного передела мира. Несмотря на то, что звучит довольно абсурдно — на практике уровень реализации таких задач требует соответствующих ресурсов, которых на данный момент у них нет, но…

— … но если учесть фактор Рубежа и будущие потери, которые всегда можно подкорректировать, убрав с доски нежелательные фигуры, то все становится более чем реальным, — продолжил за Орлова Шторм. Бросил быстрый взгляд на Рокоса… тот подошел, встал рядом, забивая свое место в их команде. — Существующая на текущий момент «Директива Зед» предусматривает не только уничтожение лиц, способных помешать осуществлению данного плана, но и определяет желаемые формы будущего мироустройства.

— Насколько я понимаю, домоны в этой схеме тоже участвуют? — мрачно заметил Ирадис.

Война была страшна своей бесчеловечностью. Победа…

Вкус этой победы мог оказаться не горьким — ядовитым.

— Совершенно правильно понимаете, адмирал, — Шторм обошел стол, встал с другой стороны, как раз напротив него. — Домоны в этой истории являются едва ли не ключевым фактором. Основной момент плана — заключение мирного договора на той стадии военных действий, когда наше преимущество будет уже очевидным, но еще не достигнет уровня, на котором можно ставить вопрос о безоговорочной капитуляции…

— Что позволит сформировать и зафиксировать новые границы секторов, — подхватил за ним Ирадис, — серьезно меняя баланс сил. Хреновая ситуация, господа офицеры, — окинул он всех быстрым взглядом.

На Шаевском задержался… Безопасность Лауры и его будущего внука в свете новой информации больше не выглядела однозначно.

— Возьметесь?

— Уже взялся, — отрезал Ирадис. Не с горечью — с осознанием, что и на этот раз Судьба дала всем им шанс.

Еще бы немного…

— При формировании стратегический планов Коалиционного Штаба данный фактор не учитывается, что в самом ближайшем будущем способно негативно сказаться на эффективности наших действий, — добавил к уже сказанному Соболев.

— Корректировка на завершающем этапе? — Ирадис оторвал взгляд от Старх'Эй, послевоенные границы которого сдвинулись практически к самому Рубежу. — Нужны особые полномочия.

— Они у вас есть, — вместо Соболева ответил Орлов. — Если вам, господин…

— Ирадис, — оборвал его бывший «господин император». — Просто Ирадис…

Просто…

… Ирадис.

Один из тех, от кого зависела будущая победа…

Полтора месяца… Нет, не затишья — позиционных боев. Мы пробовали на прочность домонов, они время от времени теребили нас, но ничего, что можно было назвать серьезными подвижками, не происходило.

Имело ли это отношение к дочери Торрека?

Я считала, что — да. Для кого-то могло быть иначе.

На задания мы уходили с Деборы. Чаще — разведка, иногда — сопровождение, в том числе и конвоев с беженцами за так называемый «Рубеж отчаяния» — границу где выставлялись основные силы Коалиции. Пару раз были даже контакты с вольными, закончившиеся вполне ожидаемо — мордобоем. Меня в той среде еще помнили. Как и Дарила. И Костаса. И Валечку. И…

Со Стасом все было значительно сложнее.

После того, как в очередной раз отказалась вернуть его на «Дальнир», капитан-лейтенант Ром написал рапорт о переводе к Найденову. Вот тут меня и разомкнуло. Правда, не без помощи капитана Ягомо. Отношения отношениями, но если исходить из целесообразности, то таких медиков, как Стас, нужно было ещё поискать.