Сергей Лукьяненко - Стеклянное море

Светящийся диск померк. Защитная изнанка пояса, тонкая, как папиросная бумага, белыми хлопьями осыпалась на песок.

Я огляделся. Скалы вокруг равномерно оплавились, словно по пенопласту провели раскаленным ножом.

Возвращаться на прежнее место смысла не было. Я нашел новый кусочек тени и устроился там. Похоже, нервы сдали. За мной не следили — спрятаться наблюдатель не мог, равно как и уйти в гиперпрыжок. Побочные эффекты прокола гиперпространства — мощное световое излучение и громкий хлопок воздуха, ворвавшегося на место исчезнувшего из пространства тела. Когда-то тарийские ученые пытались устранить эти демаскирующие явления — и не смогли. Сеятели, насколько я знал, тоже.

— Мне пора менять обстановку, — пробормотал я. — Если видишь людей в пустыне… и разговариваешь сам с собой… значит, дело дрянь.

— А как насчет разговора со мной?

Этот голос я узнал бы из миллиона.

— Терри!

Я поднял руку. Кристалл в кольце пульсировал, бился, как крошечное алмазное сердце. От металла веяло теплом.

— Где ты, Терри? Что с тобой?

Пауза. И смех, веселый и беззаботный.

— Ты что, до сих пор шатаешься по горам? Даже не подходил к дому?

Безумие какое-то…

— Подходил, Терри, — очень тщательно подбирая слова, произнес я. — И снова ушел в горы.

Вот теперь голос Терри изменился.

— Ты не получил записки? О том, что я на Земле, и тебе надо вызвать корабль Сеятелей…

— Ты в плену? — почти закричал я. И глупо спросил: — Тебя заставили говорить со мной?

— Сергей! О чем ты? Я не в плену, а на твоей планете! Я же все объяснила в записке, ты получил ее?

— Получил лазерный залп на подходе к дому, — тихо сказал я. Меня трясло от унижения. — Кто-то ведет двойную игру, Терри. Я даже не уверен, что говорю с тобой.

— Сергей!

Несколько мгновений мы молчали. Камень в кольце пульсировал все быстрее. Его энергоресурс не безграничен, кольцо не сможет обеспечить нам долгой беседы.

— Это действительно я, — голос Терри зазвучал чуть спокойнее. — Не понимаю, что происходит, но тебе надо прибыть на Землю. На орбите Сомата ждет корабль, вызови его на стандартной волне…

— Терри, в нашем доме не осталось ни одной целой микросхемы. Даже стен не осталось. — Я откашлялся, восстанавливая голос. — Кроме того, я не доверюсь своим землякам. Разбей камень.

— Кольцо выкинет тебя в любой точке Земли, — неуверенно сказала Терри. — Это же не Тар, где нет океанов.

— Я понимаю. Но придется рискнуть. Активируй кольцо.

Мои слова были такими же сухими, как мое горло. На другом конце гипертуннеля со мной мог разговаривать компьютер — или же Терри, но одурманенная наркотиками и гипнозом.

— Хорошо, — покорно сказала Терри. Если это была она. И я не выдержал:

— Терри, малышка… Мы встретимся там же, где познакомились, хорошо? Ты помнишь?

— Да… Сергей, ты готов?

— Абсолютно.

Я встал, выдернул из ножен меч. Если это ловушка… если техника Сеятелей перехватит меня и выкинет в тюрьме, то лучше быть вооруженным. С атомарным мечом я смогу пройти через любую дверь — и достаточно большое количество тюремщиков.

— Давай, Терри, — прошептал я.

Кольцо полыхнуло оранжевым — и я почувствовал, как сковывает тело пленка силового поля. Вперед, через гиперпространство, сквозь наркотическое безумие туннельного гиперперехода. Обратно, на Землю. На чужую планету, в мир моих потомков Сеятелей. Вокруг сомкнулась темнота.

Когда я впервые прошел через гипертуннель, я даже не предполагал, что меня ждет. Странное, нестерпимое наслаждение, охватывающее человека в гиперпространстве, застало меня врасплох.

Сейчас я ждал чего-то подобного. Буйства красок и запахов, сладострастной дрожи, охватывающей тело…

Не было ничего.

Лишь легкость — куда более глубокая, чем невесомость. Ощущение полной бесплотности, бестелесности — меня действительно не существовало в тот отрезок времени, когда утратившее трехмерность пространство воссоздавало мое тело в иной точке.

— Ты счастлив?

Это был мой голос. Я сам задал вопрос — и не удивился тому, что задумался над ответом.

— Наверное…

— Значит , нет. А почему?

— Я устал.

Смех. Я смеялся, чувствуя, как накатывает запоздавшая почему-то эйфория. Над своими вопросами и ответами, над серьезностью и доверительностью диалога.

— Устал ? Двадцать семь лет — очень маленький срок. Что ты знаешь про усталость?

— Слишком много событий… слишком много поворотов… я не успеваю за ними…