Андрей Козлович - Темное пламя

Роман «Туманность Андромеды»:

«Открытие к тому времени первых видов атомной энергии и упорство защитников старого мира едва не привело к крупнейшей катастрофе всё человечество».

«…главной задачей общества стало воспитание, физическое и духовное развитие человека. Когда это наконец пришло?

— В ЭРМ, в конце века Расщепления, вскоре после ВВР — Второй Великой Революции.

— Хорошо, что не позже! Истребительная техника войны…»

«При угрозе страшной войны народы, считавшие себя наиболее передовыми в науке и культуре, укрыли в пещере сокровища своей цивилизации».

Более того, в этих двух произведениях вообще нет даже намёка, что была третья Мировая Война.

Впрочем, как и в романе «Час Быка».

Вот цитаты:

«Впервые она поняла казавшуюся загадочной внезапность перелома хода истории на рубеже ЭМВ, когда человечество, измученное существованием на грани всеистребительной войны, раздробленное классовой, национальной и языковой рознью, истощившее естественные ресурсы планеты, совершило мировое социалистическое объединение».

«Угроза всеуничтожающей войны заставила государства серьёзнее относиться друг к другу в мировой политике, так называлась тогда национальная конкуренция между народами»''.

Дальше он сделал вывод, что третьей Мировой Войны и не могло быть, поскольку общество конца Эры Разобщённого Мира и начала ЭМВ — Эры Мирового Воссоединения было ещё недостаточно зрелым и после настолько чудовищной войны «мог возникнуть только высокотехнологический фашизм аналогичный тормансианскому». Потом он привёл ряд других вопиющих двусмысленностей в произведениях Эрфа Рома и сохранившейся переписке. И на их основании сделал вывод, что, отождествляя Битву Мары и Время белого всадника Матрейи, современная наука несколько поторопилась, и прямо поставил вопрос: «Так что же Эрф Ром понимал под Битвой Мары?! Не мог ли он понимать под ней военное вторжение из космоса?!»

И дал социально–экономический анализ высокотехнологического фашизма Торманса, из которого следовало, что научно–техническая стагнация такой цивилизации совсем не является обязательным атрибутом.

Маститые учёные буквально «освистали» статью, но в памяти людей она сохранилась, и публикации молодых учёных в её поддержку появлялись. Количество сторонников данной гипотезы медленно, но росло. Рос и интерес к Ириде, и всё чаще звучали голоса, что на эту планету нужно послать новую экспедицию, но поддержки не получали. Пока однажды в Академию Горя и Радости не был представлен сенсационный доклад молодого историка Эдны Корн.

* * *

Утро было мрачным для Эдны. Она проснулась с тяжёлым предчувствием. Предчувствием пробуждения немыслимого леденящего кровь ужаса, прорыва инферно, тысячи лет прятавшегося в глубинах мира и сознания. Чувство было более чем странным, и в другое время его никто не принял бы всерьёз. Но Ноосферная эра изменила ряд представлений. Люди поняли многое, от чего отмахивалась наука Века Расщепления (большую часть двадцатого века и первую половину века двадцать первого). В сороковых годах двадцать первого века изменилась научная парадигма, и способность предвидеть будущее никого не удивляла. Удивительным было предчувствие надвигающейся великой беды, испытываемое женщиной цивилизации, которая около двух с половиной веков назад победила социальное инферно.

Несколько недель Эдна работала на раскопках в Москве, некогда столице огромного государства, ведя исследования архива Министерства обороны СССР восьмидесятых годов двадцатого века. Архивы, утраченные в годы Второй Великой Революции, обнаружили недавно при расчистке подземных коммуникаций. Нашли заброшенную ветку метро, в те далёкие годы секретную, ведущую к одному из подземных фортификационных сооружений — бункеров, как говорили тогда, куда должен был в случае ядерной войны перебраться высший генералитет. Там оказался клад для историка — огромный архив документов, точнее, их электронных копий, имевших в то время важное стратегическое значение.

Эдна и другие участники раскопок, забыв обо всём, день и ночь не выходили из подземелий. Это был целый город. Когда подземелья начали строить, не знал никто. Не раз находились тайные ходы и помещения, прорытые как минимум при Иване Грозном. Московское метро в своё время имело массу секретных веток, известных лишь высшему руководству СССР. Одни вели к подземным убежищам, другие — далеко за пределы города. Лабиринт же пешеходных ходов и тоннелей был воистину бесконечным.