Питер Дэвид - Легионы огня - Армии света и тьмы

— Мы не смогли с ними связаться, — ровным голосом ответила Гвинн. — Потому что наши заклинания связи не работают в этом месте.

— К черту заклинания! Позвоните им! Используйте какие-нибудь стандартные средства связи!

— Техномаги не пользуются стандартными средствами связи.

— Да, конечно! — раздраженно сказал Вир. — Это лишь доказывает то, насколько вы продвинутый народ: вы даже не можете друг с другом связаться!

— Но мы продолжаем пытаться, — ответил Кейн. — А пока ты должен делать то, что в твоих силах.

— Ладно, ладно, — ответил Вир. — Я разыщу местного начальника, и попробую надавить на него, чтобы, по крайней мере, приостановить раскопки. Но, я сразу предупреждаю, вряд ли местный начальник прислушается к моим словам. Кто меня станет воспринимать всерьез?

Кейн шагнул вперед и со значением положил руки на руки Вира.

— Мы. Мы верим в тебя. Мы уверены в твоих способностях, Вир. Если ты не сможешь этого сделать, то это никому не под силу.

— Никто не смеет указывать мне, что делать, — произнес Ренегар.

Вир впервые видел столь толстощекого центаврианина. Огромного роста, дородный мужчина, волосы подстрижены короче, чем того требовала мода. Толстые губы, маленькие глазки. Невероятно мощные руки — казалось, он с легкостью мог разорвать Вира пополам. А голос настолько глубокий и хриплый, будто исходил откуда-то из области коленей.

Явно не тот тип, с которым Вир был бы рад иметь дело.

Ренегар сидел за столом в своем кабинете, и стол и комната казались крошечными на фоне его габаритов. В комнате царил беспорядок. Если оценивать личность по внешности, то Вир никогда бы не подумал, что этот тип может занимать руководящую должность, тем паче, что он возглавляет раскопки, начатые по приказу самого министра Внутренней Безопасности Дурлы.

— Я вовсе не собирался указывать вам, что нужно делать, — быстро заверил его Вир.

— Это радует, — произнес Ренегар. Но довольным он не выглядел. И эти слова прозвучали так же раздраженно, как и прежде.

— Но, вне всякого сомнения, — отважно продолжил Вир, — вы должны уже понимать, что на этой планете не все чисто. У вас пропало слишком много народу.

— Центавриане — слизняки, — в его голосе явно слышалось презрение. — В этом всегда заключалась наша проблема. Мы пасуем перед каждой маломальской трудностью. Скажем так, сбегаем. В какой-то мере мы должны восхищаться нарнами. Как бы вы о них не думали, но они никогда не простят нам того, что мы их завоевали. В течение многих лет они сражались за свободу и, в конце концов, обрели ее. А мы не боремся за свободу. Нас завоевали, и мы тут же переворачиваемся вверх брюхом и дохнем — вот и все, на что мы способны.

— Был бы рад побеседовать на эту тему на досуге, — произнес Вир. — Но, если вы не возражаете, это не совсем то, о чем я хотел сейчас поговорить. Люди не просто уехали отсюда потому, что устали, или потому, что им все надоело, или потому что они решили со всем этим покончить. Здесь таится великое зло, и все ваши люди находятся в огромной опасности. В ужасной, ужасной опасности.

— Как… вы об этом узнали? — потребовал ответа Ренегар.

— У меня есть источники.

— Что еще за источники?

Вир постарался не забывать о том, какое положение занимал Ренегар. Он напустил на себя настолько высокомерный вид, какой только смог, и заявил:

— Те, которые сейчас не стоит называть.

— Значит, вы мне не скажете.

— Верно.

— И в чем именно заключается эта великая опасность… вы тоже не скажете.

— Боюсь, что нет.

— Но я ведь, по-вашему, должен прекратить все работы. Скажите мне, посол Котто, знакомы ли вы с министром Дурлой?

— Мне… приходилось иметь с ним дело, — уклончиво ответил Вир.

— Министр Дурла был предельно конкретен. Он ясно указал, что я должен сделать, и к какому сроку. Поэтому я намерен исполнить его распоряжения. А вы обсуждали с ним все это?

— Нет.

— А если бы обсуждали?

Вир знал, что обманщик из него никудышный.

— Сомневаюсь, что он станет меня слушать.

— Так почему же я должен это делать?

— Потому что, — с неожиданным пылом произнес Вир, — вы здесь, а он — нет.

Потому что его там, — и он ткнул пальцем в ту сторону, где на расстоянии многих световых лет должна была находиться Прима Центавра, — не беспокоят жизни тех, кто находится здесь. Но, сдается мне, это должно беспокоить вас, поскольку вы непосредственно ими руководите. Поймите, пока мы здесь тратим время на болтовню, ходя вокруг да около, опасность возрастает с каждым мгновением. Время уходит. На самом деле, у нас уже не осталось времени.