Питер Дэвид: Легионы огня: Армии света и тьмы

Казалось, он кого-то ждал.

А потом к нему кто-то подошел. Это был он — Вир. Вир увидел, как его собственные руки вцепились в горло Лондо, все сильнее и сильнее сжимая тиски.

Внезапно руки Вира превратились в руки нарна, и Вир мгновенно отлетел в сторону, наблюдая за тем, как Г'Кар склонился над Лондо, и в его глазах пылала жажда крови…. нет. В его глазу.

И тут же был Дурла, он танцевал… да, он танцевал с Мэриел, а советник Лион напевал бессвязный мотив, которого Вир не мог разобрать. Забавно, что Дурла и Мэриел были облиты кровью. Неподалеку находилось огромное, высотой во всю стену, зеркало. Взглянув в него, Вир увидел себя, облаченного в белый императорский мундир. Обернувшись, он увидел Лондо, но Г'Кара нигде не было видно. Того Лондо, каким он был при их первой встрече. Он выглядел таким молодым. С того дня минуло всего девять-десять лет, но, Великий Создатель, каких лет! Лондо в то время выглядел сильно озабоченным тем, что его надежды на возрождение прежнего величия Примы Центавра разлетались в клочья, но, в то же время, он был так беспечен по сравнению с тем, каким он стал. Он протянул Виру бокал и опрокинул его.

Из бокала хлынула кровь, залив лицо Лондо. Потом он поставил бокал и потянулся к Виру окровавленной рукой. Вир сделал шаг назад, еще один и уткнулся в стену. Ему больше некуда было идти, некуда отступать. Мэриел и Дурла кружили в танце где-то позади, на балконе, а потом переступили через перила и исчезли из виду. Вир открыл рот, чтобы закричать, но это был не его голос. Из его рта вырвался крик миллионов душ. С балкона, с которого только что прыгнули Дурла и Мэриел, он увидел Приму Центавра…. и она горела.

Огромные языки пламени и толстые клубы черного дыма вздымались в небо.

Вир проснулся. Ему показалось, что, вероятно, он закричал во сне и проснулся. Но это было не так. Казалось, его больше ничем не испугать.

— …глупость, — услышал он голос, принадлежащий женщине по имени Гвинн, — Это глупо, Кейн. По-другому это не назовешь. Мы не должны этого делать.

— Это приключение, Гвинн. Если нас не интересуют приключения, то лучше использовать наши способности как-нибудь еще…. например, встать на углу улицы и доставать из шляпы кроликов, чтобы люди кидали монеты…

Голос Кейна. До боли знакомый голос. Хотя Кейн спас ему жизнь, Вир уже начинал его ненавидеть. За то, что тот постоянно указывал ему на действительное положение вещей, делая его жизнь еще тяжелее. Что там говорили о блаженстве неведения?

— Финиан, скажи ему, что мы должны изменить курс, — потребовала Гвинн.

— Я не знаю, что мы должны делать, — ответил Финиан, третий из этой компании техномагов. — Ситуация требует расследования. И, раз мы уже влезли в это дело, то именно мы должны провести его.

— Ты всегда на стороне Кейна! Не имело смысла спрашивать тебя!

— Если ты знала об этом, то зачем спрашивала? — резонно ответил Финиан.

— Потому что я такая же дура, как и ты, вот почему!

— Тогда тебе повезло, что ты с нами. Кто еще захочет быть замеченным в обществе таких дураков?

Гвинн нетерпеливо зашипела и отвернулась от них. Она уставилась на Вира и недоуменно моргнула.

— О, вы не спите. Господа, он проснулся.

— А мне показалось, что он должен был спать еще, по крайней мере, час, — произнес Кейн, остановившись около Гвинн.

— И я так думала.

— Спать, — буркнул Вир, — это уж слишком.

Он посмотрел на троицу техномагов, и был поражен тем, насколько они похожи друг на друга, и, в то же время, разные.

Все они стояли, откинув капюшоны, и Вир увидел, что у всех них одинаковые прически, то есть, фактически, отсутствие причесок. У всех троих волосы были подстрижены так коротко, как будто они брили головы. Начинаясь сразу надо лбом, волосы образовывали две полосы в форме буквы V, а третья прядь опускалась строго назад.

Гвинн была самой высокой из всей троицы и держалась наиболее надменно.

Кажется, она принадлежала к той породе людей, которые не только не терпят глупостей, но и с радостью гоняют дураков. Вир искренне надеялся на то, что она не отнесет его самого к категории дураков. Кейн, благодаря своему острому, выдававшемуся вперед подбородку, казалось, постоянно бросал кому-то вызов. У него была темная кожа и глубокие, непроницаемые глаза. Финиан был самым низкорослым. У него было круглое лицо и выразительные голубые глаза, которые казались грустными или забавными… или, возможно, он удивлялся нерадостности всего происходящего.

— Итак, Вир, — живо произнес Кейн, потерев ладонь о ладонь, будто начинал партию в шахматы, — вы готовы помочь нам спасти галактику?