Михаил Темнов - Галактические садовники

– Вы питаетесь энергиями?

– Да!

– Вы все время проводите, наблюдая за пламенем огня, танцуете вокруг него, поете песни. Почему?

– Мы учимся.

– Чему?

– Придет день, когда каждый из нас станет как луч солнца – легким, теплым, невесомым. Тогда уйдем в другой мир, ведь в этом и есть смысл нашего пребывания здесь. Еще мы гармонизируем другие миры, – танцуя и исполняя песни.

– Но почему вы не говорите вслух, а общаетесь только мысленно?

– Слово – это большое творение. Говорить можно, когда душа хочет творить. Вот потому в такие периоды мы чаще всего поем… А если говорим, то только то, что заслуживает быть в звуке. Так меньше мусора.

В лесу послышался треск. Джон, сняв с плеча лучемет, навел его на джунгли.

Чакантама улыбнулась.

– Ты боишься! Твои тревоги напрасны. Здесь тебе ничто не может угрожать.

Землянин недоверчиво посмотрел на девушку.

– Ты ждешь, когда за тобой придет охотник. Успокойся. Он ушел в мир Тукуана.

– Как ушел? Почему? Что это за мир Тукуана?

– Я приоткрою тебе прошлое.

Девушка пристально взглянула Джону в глаза, и тут же в его сознании всплыли кадры жизни на Земле. Пред внутренним взором возникли огромные жилые кластеры, грязные, в гнилых водорослях, океаны, старт с лунной базы боевого звездолета, его бегство с корабля, погоню, непродолжительный бой, отстрел капсулы. А потом тонкий луч света оторвался от костра аборигенов и, пронзив небо, унесся в космос, где настиг поисковый корабль-убийцу…

– Но как? – удивился Джон. – Это невозможно.

– Что невозможно? – спросила Чакантама.

– Уничтожить корабль энергией костра, – ответил офицер.

– Корабль, что прилетел к нам, никто не уничтожал. Он стал силой, – у вас это называется энергией, излучениями. Что-то действительно ушло в мир Тукуана. А что-то стало жизнью, силой созидания…

– Я не понимаю того, что ты мне объясняешь.

– Поймешь. Просто живи и слушай голос своего сердца. Теперь ты среди нас. Учись!

Прошло несколько дней. Джон расположился на берегу реки, наблюдая за ее медленным течением. Сегодня он учился внутреннему спокойствию. Сидя рядом, Чакантама, не сводя глаз с землянина, тихонько подпевала речке.

– Ты знаешь, я вчера был на планетной базе, на Луне, – нарушил тишину Джон. – Там все очень плохо. И на земле – плохо. Прорвавшийся звездолет серых успел нанести ракетный удар. Испепелен целый континент…

– Я знаю, – ответила девушка. – И мои глаза грустят вместе с твоими.

– Я видел своего друга Андрея…

– Того, что спас тебя?

– Да, – сказал офицер. – Был суд… Завтра казнь…

Джон замолчал. На сердце было тоскливо и больно.

– Он тебе дорог? – спросила Чакантама.

– Очень!

– Хочешь его спасти?

– Он пытался спасти многих… У Андрея доброе сердце. Таких сейчас очень мало. Почти что нет…

Чакантама задумалась. Неожиданно ее глаза оживились. Она явно нашла выход.

– Я поговорю с Атупанто.

– О чем?

– О помощи твоему другу, конечно.

…На скале предков, одиноко возвышавшейся над джунглями, полыхал огромный костер. Поедая сложенные шатром сухие деревья, пламя рвалось в небеса. Вокруг, взявшись за руки, несколькими кругами танцевали кинчиуки. В центре у костра стоял вождь племени. Пламя закачалось. Атупанто поднес к губам изящную, слегка изогнутую бирюзовую раковину, и легонько дунул в нее… Ритм танца участился. Над спящими джунглями поплыла мелодия…

Это был первый танец Джона вокруг костра с племенем. В какой-то неуловимый миг его сознание слилось с сознанием танцующих; и он увидел очень красивую планету. Но это была не Анкена.

Показалось озеро с берегами, заросшими мягкой изумрудной травой. Под ритмы музыки и пения в глубинах чистых вод что-то зрело. Джон увидел плод. Ритм участился. Что-то шевельнулось внутри плода, и на поверхности показался маленький росток, который потянулся вверх. Стебель уплотнился, покрылся листьями, а на вершине появился бутон. Бутон становился все больше, и вдруг раскрылся, освободив тысячи цветов-колокольчиков…

– Вот так, в пении и танце, мы растим Сады Жизни, – объяснила землянину Чакантама. – И каждый отвечает за что-то свое.

– Вы Садовники? – удивился Джон.

– Да, мы Садовники. Среди нас есть и мастера. Мы садим Сады Жизни не только на ближних планетах, но и в других дальних мирах.

– Но как?

– В калейдоскопе движений соединяется несоединимое, – ответила Чакантама, – а противоположности познают другу друга, сливаясь в Единое. Сады Жизни взращиваются мастерами. Они же и акт Творения, и поле Творения, а вместе – Тайна.