Михаил Старинов - 4. Галактический маяк

ГАЛАКТИЧЕСКИЙ МАЯК

ПРОЛОГ

Мгновение назад она упивалась состоянием вселенского покоя: на панорамном голоэкране шлема царило безбрежное море пустоты. Спокойная пустота, обрамленная тонкой рамкой компьютерной сводки, на которой по-домашнему уютно перемигивались крохотные зеленые искорки.

И вдруг налетел шторм.

Тяжелый десантный бот, похожий на огромного, уродливо раздувшегося жука, с неотвратимостью судьбы падал на нее в мертвой давящей тишине, разворачиваясь в атаке широкой уродливой кормой. Он стремительно рос, заслоняя черное беззвездное небо. С неотвратимостью судьбы на нее надвигался иссеченный пробоинами корпус, ощетинившийся ломаным частоколом маневренных двигателей, контур которых подрагивал в неярких сполохах выхлопа. Из-за едва заметного мерцания силового поля казалось, что панцирь чудовищного насекомого лоснится от мерзкой жирной слизи.

Руки в тысячекратно повторенном и заученном движении пытались вскинуть лучемет, но ничего не получалось. Они стали чужими и неподъемными, вышли из повиновения. Оцепенели. А сам лучемет застыл на месте, может зацепился за что-то невидимое, кто знает? Из последних сил она тянула оружие к себе, ругаясь и бормоча что-то бессвязное, обливаясь холодным потом и всхлипывая от ненависти.

Том недвижимо лежал рядом, лицом вверх, на бугристой металлической плите, теряющейся за горизонтом. Пустой платформе, беззащитно висящей в открытом космосе. Руки были раскинуты в напрасном усилии, а мертвое лицо застыло в колючем свете равнодушных звезд. Чужие, остановившиеся глаза, в них не осталось даже намека на жизнь. И широко распахнутый оскаленный рот, который замер в беззвучном крике.

Больше никого не было. Каким-то образом сквозь непрозрачный шлем тяжелого десантного скафандра она видела искаженное от чудовищной боли лицо, казавшееся теперь незнакомым.

Жгучие слезы бессилия и отчаяния застилали глаза, ведь усиленный лучемет был способен пробить защиту корабля, а она не могла не то что поднять, не было сил даже сдвинуть его с места!

Борт, на котором страшным и красивым цветком раскрылись бутоны излучателей, дрогнул и на них покатилась огненная лавина, распухающее пурпурными волнами облако рвущейся на волю плазмы. Первым огненное щупальце коснулось Тома и его скафандр мгновенно вспыхнул. Этого не могло быть, она знала, что их скафандры не горят! Казалось целую вечность тело корчилось в кипящем огне, пока не исчезло бесследно в струях пламени. Последнее, что она видела, это беспомощно тянущиеся к ней черные обугленные руки...

Потом огонь куда-то исчез и она оказалась в густом лесу. Странные, похожие на исполинские зонтики деревья окружали ее со всех сторон. Длинными, неправдоподобно огромными прыжками она летела над ними, лишь изредка касаясь верхушек и испытывая ни с чем не сравнимое наслаждение от стремительного полета. Три огромные тусклые луны, висящие очень низко, над самым горизонтом, освещали неверным светом колышущееся сине-зеленое море и редкие невысокие облака.

Счастливый полет длился недолго: неверная ветка хрустнула и не успев испугаться, она полетела вниз. Падение было долгим и когда она наконец достигла дна, то оказалась погребенной в массе жуткого киселя, в самом центре туго сплетенного клубка, из медленно копошащихся гигантских слизней, липнущих друг к другу. Они окружали ее со всех сторон, тяжким грузом давили сверху, не давая дышать.

Отчаянным рывком она сумела немного высвободить и приподнять голову, но не успела даже облегченно вздохнуть: прямо перед ней возник дикий оскал совсем уже неправдоподобной, жуткой уродины - огромный и ужасный монстр надвигался на нее. Вот он замер близко-близко, за тонкой прозрачной стеной. Не в силах отвести взгляда от страшной морды, она смотрела в безумно выпученные глаза. А уши закладывало от ужасного тонкого воя, от которого сначала нестерпимо заныли зубы, а потом из ушей закапала кровь, стекая по щеке липким теплым ручейком. Жуткое чудовище качаясь прижималось к стене и скребло ее когтями, оставляя в спектролите глубокие борозды.

Несмотря на дикий, ни с чем несравнимый облик, ей чудилось что-то знакомое, она отчаянно пыталась вспомнить, но воспоминание ускользало, поддразнивая и не даваясь. Сейчас, сейчас... еще совсем немного!

Отчаянный крик ударил, как бичом, непроизвольно заставив вздрогнуть: Эл, берегись! Сзади!!!