Михаил Темнов - Галактические садовники

Офицер остановился и удивленно посмотрел на нее.

– Мы перенесем жилье! – Произнесла взволнованная девушка.

– Куда? Зачем? – удивился Джон. – Не проще ли их всех того… Перетравить.

Джон вновь поднял баллончик.

– Убивать нельзя! Убивать плохо! Будет беда! В твоем сердце поселится Тукуан, – посыпались в его сознании ее встревоженные мысли.

– Кто придет? Какой Тукуан? – встречно уточнил Джон.

Но девушка, казалось, не слышала его. Она была испугана его баллончиком, который ознаменует приход Тукуана, не куда-нибудь, а в его сердце…

– Не надо яда, надо договориться! Это так просто, – сказала Чакантама.

– С кем договориться? – не уловил смысла услышанного Джон.

– С царацелами!

– А кто такие царацелы?

– Они, – и Чакантама с серьезным видом указала на насекомых. – Только сиди спокойно и не суетись.

– Как договориться?

Офицер растерялся.

– Так, как мы всегда договариваемся со всеми…

Девушка, став на колени, наклонилось к насекомым, пристально посмотрев на них. Десятка два царацел перестали жевать и, казалось, прислушивались к тому, что она им мысленно внушала.

Джон на время потерял дар речи. Действия Чакантамы были ему непонятны.

Через минуту царацелы развернулись и исчезли в отверстии.

– Я договорилась с ними, но только на один день. Это тропа их предков, а мы тут поставили жилище… Они просят перенести его немного в сторону. Обещают не беспокоить и даже отгонять любопытных и надоедливых сики…

– Ты это… серьезно? – изумился растерянный Джон.

– В жизни все взаимосвязано. Мы не можем нарушать гармонии – лишать царацел их тропы, которой они передвигались много солнц. Это может привести к неприятностям. Одно действие влечет за собой другое. Это может изменить жизнь джунглей. Нарушить равновесие…

Джон задумался. Ему было трудно представить, как может пострадать гармония джунглей в случае изменения маршрута движения каких-то насекомых. В заселяемых мирах земляне уничтожали их вместе с джунглями. А потом… А потом джунгли начинали войну с новыми поселенцами. Они ломали корнями защитное покрытие космодромов, полчища насекомых уничтожали посевы завезенных растений. Миры защищались от них, нарушителей маршрутов многочисленных хозяев планет. Размышлять о таком было дико, но к этому подталкивало только что увиденное.

– У нас на Анкене есть такие места, куда нам всем запрещено заходить. Там даже самый чистый взгляд, мысль способны нарушить девственную гармонию.

Джон по-прежнему молчал. Он был потрясен услышанным.

Чакантама, взглянув на него насмешливыми нефритовыми глазами, уточнила:

– Гостю понравилась тититана?

– Да, – отвлекся от размышлений Джон.

– А что бы он хотел еще попробовать? Может, что-то с родной планеты?

Офицер удивленно посмотрел на девушку. То, что он видел вокруг, даже приблизительно не напоминало растительный мир Земли.

– А разве это возможно? – решив ничему не удивляться, поинтересовался он.

– Возможно.

Милая аборигенка, загадочно улыбнувшись, подвела его к низкорослому дереву с круглыми листьями, на котором вызревали сочные тититана.

– Возьми фрукт в руку, – сказала девушка, – и попроси дерево, чтобы оно дало тебе плод с твоим любимым вкусом.

Джон представил аппетитное манго.

– А теперь, поблагодарив его, можешь сорвать и съесть.

Офицер, надкусив плод тититана, удивленно уставился на Чакантаму.

– Это манго! Настоящее манго, – расплылся он в удивленной улыбке. – Попробуй, это вкусно.

Девушка проигнорировала угощение.

– Спасибо, но я сыта.

– Но это очень аппетитно и вкусно. Попробуй хоть маленький кусочек.

Девушка с некоторым оттенком сожаления посмотрела на него и произнесла:

– Мы не едим тититана…

– Почему?

– Мы вообще не едим.

– Совсем ничего?

– Совсем!

Джон опустил руки с плодом и теперь тупо смотрел то на дерево, то на туземку с ясным безмятежным взглядом. Он опять оказался в тупике. Все знания, усвоенные на Земле и почерпнутые из разных источников в других мирах, теряли значение перед этим простым ответом.

– Мы не нуждаемся в еде, – коротко объяснила девушка. – Все, что необходимо, мы получаем в лучах солнца и воздухе, который вдыхаем. Но ты должен есть. Сейчас тебе это нужно. Пройдет время, и если ты захочешь, то научишься не есть.

Джон молчал, перебирая в памяти события прошлого вечера. Ему казалось, что он смутно нашел ответ: что же происходило у кострища…