Майкл Гелприн - Ксенофобия

– А дальше? Дальше-то что? – привычно заистерил Хреноплет. – Садиться как будем? Гробанемся к хренам!

– На все воля божья. – Святоша ввел координаты пятой от беты Стрельца планеты в бортовой компьютер. – За грехи наши, может, и гробанемся. А может, и нет.

– Пускай нет! – вновь заблажил Хреноплет. – Там три сотни придурков. Повяжут нас и сдадут к хренам собачьим!

Святоша вздохнул.

– Кастет, заткни ему глотку, – велел он устало. – Надоел, прости господи.

– Ты как? – спросил брата Антон на третий день полета. – Я уже еле держусь. Не могу смотреть на эту сволочь. И потом… – Антон замялся и замолчал.

– Что потом?

– Мы не первый год вместе. Прошли через многое. Ты видел когда-нибудь, чтобы я праздновал труса? Так вот, я его не просто на дух не переношу. Я его боюсь, брат. Этот урод мне по ночам снится. Душит меня, режет, расстреливает.

Карло опустил голову.

– Мне тоже, – сказал он. – Я просто стыдился признаться.

– Это не ксенофобия, – проговорил Антон задумчиво. – Вернее, ксенофобия, конечно, но не только. Это что-то совсем другое.

– Давай попробуем с ним поговорить. Объяснить, что существуют этические нормы, принятые среди людей. И нормы поведения в гостях.

– Давай, – вздохнул Антон. – Боюсь только, что я не выдержу. Меня от одного его вида блевать тянет.

Карло кивнул. Вид у бородавочника был самый что ни на есть отвратный. Покрытое бурой слизью уродливое крокодилье тело. Нижние конечности как у человека при слоновой болезни. Верхние – скрюченные, словно вывернутые в суставах, с распяленной когтистой пятерней. И страшная, чудовищная башка, будто свиное рыло, сплошь покрытое бугристыми асимметричными наростами, сочащимися желто-зеленым. Кроме того, от бородавочника воняло гнилью, затхлой тошнотворной гнилью, провоцирующей рвотные спазмы. А помимо всего он повсюду оставлял за собой следы – лужицы от покрывавшей тело слизи.

– Посторонись, ты, скотина, – со злостью сказал Антон, затаскивая в трюм громоздкий параллелепипед с вмонтированным в него транслятором. – Расселся тут, сволочуга. Господи, как здесь смердит!

– Перетерпим, – гулко сглотнув, сказал Карло. Он подключил аппаратуру и уселся на контейнер с почтой. – Мы хотим с тобой поговорить.

Транслятор разразился шипением вперемешку с булькающими утробными звуками, затем выдал ответную реплику:

– Я говорить.

– Замечательно. Меня зовут Карло Иванини. Это мой брат Антон Иванини. Назови свое имя.

– Санментблудетдвоенргл.

– Сан… Санмен… – Карло невнятно выругался. – Я не способен воспроизвести твое имя. Я буду называть тебя Санни, ты согласен?

– Мое имя есть Санментблудетдвоенргл. Однако понимать, что ты трудно. Соглашаться на Санни.

– Прекрасно, – встрял Антон. – Слушай меня внимательно. Ты у нас в гостях, понял? Здесь, – Антон обвел руками помещения, – наш дом. Ты в нем гость, ясно тебе?

– Нет ясно. Что есть гость?

– Человек… тьфу. Пускай не человек. Живое существо, которое не живет там, где находится. А пребывает, потому что его пригласили. Позвали. Не смогли от него отвертеться, наконец. Теперь ясно?

– Санни допускать он гость. Какое следствие?

– Следствие такое. Санни передвигается по кораблю, только когда Антон и Карло ему разрешат. В кают-компанию Санни не ходит. В пилотскую рубку не ломится. В каюты экипажа тоже. Лучше всего, если Санни будет сидеть в трюме и никуда не ходить. Еду Антон и Карло будут ему доставлять сюда. Ах да, в туалет ходить можно. И непременно смывать за собой. А также убирать после себя грязь.

– Почему Санни нет ходить где он хотеть?

Антон переглянулся с братом.

– Давай я ему объясню, – сказал Карло. – Значит, так. Тебе нравится, как я выгляжу? Или он?

– Нет нравиться. Санни думать вы оба есть уроды. Страшно смотреть. Санни стараться не смотреть.

– Молодец. Теперь представь: не ты пришел в наш дом, а мы к тебе. И тебе приходится на нас смотреть. Мириться с нашим присутствием. Нюхать нас. Терпеть, что мы шляемся у тебя в доме, где хотим. Тебе бы это понравилось?

– Нет понравиться. Но Санни не запрещать. Санни терпеть. И ждать, когда вы уходить.

– А если мы не захотим уходить?

– Санни менять дом.

– А попросить гостей вести себя поскромнее – нет?

– Санни не понимать.

– Просить не показываться тебе на глаза. Не мешать тебе. Не докучать. Не…

– Санни понимать, – прервал бородавочник. – Санни не просить. Санни просить друг. Друг понимать. Санни никогда не просить гость.