Светлана Тулина - Запердолить джи

С дельфами основная сложность была в разработке специального скафандра, а дальше уже все пошло как обычно. Это сейчас на предназначенных к дальним перелетам «касатках» есть бассейны с искусственной гравитацией, а поначалу ничего подобного и не планировалось, слетал, отработал — и обратно, а пару дней можно и в скафандре перетерпеть. И дельфы не возражали — они вполне нормальные ребята и правильно все понимают. Чего не скажешь про джи.

Ким вспомнил свои занятия с отобранной группой, их странные изящные тела, такие похожие и одновременно не похожие, тонкие и гибкие руки, находящиеся в непрестанном движении, высокие щебечущие голоса, их постоянные пересвистывания, перещелкивания, переглядывания. Они ни секунды не могли усидеть на месте спокойно, и молчать они тоже не могли — все время двигались, вертелись, пересмеивались звонкими птичьими трелями. Они странно одевались — казалось, в этом переплетении многослойных полупрозрачных паутинок, ленточек и перьев невозможно передвигаться, но они как-то умудрялись это делать, причем довольно уверенно.

А еще они пахли. Запах не был неприятным — скорее, наоборот, что-то легкое, сладковато-цветочное, еле уловимое, будоражащее…

Даже сейчас при одном только воспоминании об этом запахе кожа покрылась мурашками и заныли зубы. Кима передернуло.

Нет.

Никогда больше!

Никогда больше он не даст себя уговорить, пусть другие их обучают, а с него хватит.

Это же просто выше сил человеческих — целыми днями быть рядом, но держаться на расстоянии и помнить, все время помнить, что они — не люди, и если поддашься магии запаха, голосов и движения — просто сойдешь с ума, как сошли уже многие, кому по долгу службы приходилось часто общаться с джи и кто не сумел удержаться на расстоянии.

Конечно же, сами джи ни в чем не виноваты, просто очередная насмешка Аллаха, создавшего их такими привлекательными для людей — и при этом такими опасными. Но можно понять и предков, объявивших их исчадьями ада. Хорошо еще, что не истребили полностью, как собак, когда научные достижения позволили обходиться без вынужденного симбиоза. Предков можно понять, им даже и в голову не приходило, что космос должен быть открыт для всех — в том числе и для джи.

— О! — воскликнул Али, раздувая ноздри. — Твоя Перлита сейчас гулять пойдет. Пошли глянем!

Ким обернулся, посмотрел встревоженно. Но Али особой торопливости не проявлял, просто отлип от перил и теперь миролюбиво ждал, ссутулившись и почти касаясь пальцами длинных рук бетонного пола. Вроде бы никаких признаков волнения, только вот ноздри по-прежнему расширены.

Али был из новошимпов последнего поколения, у них сильно развиты интуиция и чувство опасности. И расширенные ноздри — естественная реакция организма на внутреннюю тревогу, рефлекс, своего рода атавизм, вроде бы и ненужный уже, но сохранившийся.

Если шимпа что-то тревожит — лучше пойти проверить.

Дверь в зал связи была кодовой, дань паранойе и маразму. Ну откуда здесь, на тупиковой смотровой галерее, давно уже превращенной сотрудниками в курилку, взяться посторонним, если выход сюда возможен только через этот самый зал, куда без допуска все равно не попасть? Так нет же — и на входе, и на выходе требовалось предъявить ДНК для проверки соответствия. Плевать на карточку, как это сделал Али, Ким не стал, просто потер ее пальцами, сильно стискивая — обычно микрочастиц кожи вполне хватало для опознания. Дверь, подумав немного, снисходительно убралась в стену. Нежно-голубенькую такую и еще попахивающую свежей краской.

В центре оказалось довольно спокойно — ну, во всяком случае, не намного более нервно, чем обычно. Народ, конечно, напряжен, но напряжен по-рабочему, без лишней паники. Голоса несколько повышены, но истерики в них не слышно. Вон и Демыч из угла улыбается и кивает на большой экран — все в порядке, мол.

Демыч всегда улыбается, такой уж он.

Он и тогда улыбался, когда суставчатая хватательная конечность младшего райра протянулась в сторону кривой надписи на стене дежурки и голос из автопереводчика благожелательно поинтересовался:

— Это что? Понимать как?

Оба райра оказались чудовищно любопытными, но младший особенно. Все восемь его верхних конечностей постоянно указывали то на одно, то на другое, сопровождаясь неизменным:

— Это что? А это? Что?

Если что-то в ответе казалось ему непонятным, украшенная длинными шипами птичья голова склонялась к левому или правому плечу, круглый глаз на секунду затягивался мутной пленкой, и тут же следовало уточнение: