Андрей Фролов - Стратагема несгораемой пешки

Бенджи повертел чашечку в толстых пальцах. В его огромных ладонях она казалась игрушечной, готовой лопнуть от одного неловкого нажатия. Агент поставил ее на блюдце и причмокнул губами. Его морщинистое лицо поблескивало от потеков отражающего лака – самой распространенной и недорогой дряни для обмана уличных физиосканов.

– Когда все эти мерзкие синтетические заменители едва-едва начали завоевывать мировой рынок, моя матушка… успокой Иисус-Карающий ее душу… так вот, она одной из первых поняла, что к чему, – многозначительно сообщил Молтон, глядя в гущу. – И запаслась тремя мешками самого настоящего, отборного бразильского кофе.

На его широкое, иссеченное шрамами лицо падали лучи тусклого декабрьского солнца. Он прикрыл глаза, отдавшись приятным воспоминаниям. Внутри было тепло, даже жарко, и Бенджамин расстегнул короткую армейскую куртку, которую всегда носил под пальто. Армированную куртку, насколько было известно работавшим с ним пешкам.

– До самой кончины она варила этот кофе, мальчик мой. И ничего вкуснее в жизни, Однорукий Кришна тому свидетель, я так и не попробовал. Но! – Он вдруг подался вперед, поднимая к низкому потолку указательный палец. Тот был затянут в перчатку, скрывавшую недорогой кистевой протез. – То, что варит твой кривоногий приятель, очень похоже на то, что когда-то готовила она…

– Если вспомнишь, я много раз предлагал провести встречу именно тут.

– Помню, помню…

Мимо кофейни проносились грузовые машины и соратобу, переоборудованные в колесный вариант кузова. Безликими тенями по тротуарам спешили местные – вечно суетливые, вороватые и надменные в равной степени. Густое варево биологической массы, говорящего компоста, на раздавленных надеждах которого строились Статусы.

Кондиционные фильтры в дверях и над окнами «Бухты» не справлялись. Выхлопы синтетического горючего, изготовленного из мусора, опилок и угля, запахом напоминали конский навоз. Проникая внутрь, они смешивались с ароматами готовящейся пасты, отчего внутри стоял дух настолько плотный и необычный, что от него щипало глаза.

– Значит, здесь можно говорить ? – наконец перешел к делу агент, откидываясь на ротанговую спинку высокого стула.

Спросил легко и непринужденно, но его взгляд продолжал ощупывать узкое тесное помещение.

Отмечал наличие запасных выходов и потайных дверей. Количество оружия у стайки молодых гидо. Те оккупировали угловые столы и оживленно наблюдали за хоккейным матчем на экране мобикомпа – шел очередной этап Мирового Трансконтинентального Чемпионата Статусов. Двое молодых принадлежали к неохумам, о чем недвусмысленно заявляли вызывающие татуировки, неприкрытые кибер-протезы и гигантские «тоннели» в щеках, через которые было видно модифицированные языки.

– Своим я для них не стану никогда, – честно ответил Данст. – Но когда-то оказал хозяину небольшую услугу. И потому меня принимают. Без вопросов и не помня лица. Здесь я даже не опасаюсь, что с чашки или ложки снимут мой отпечаток или ДНК.

– Ну что ж… славно… – Бенджи покивал, потирая квадратный подбородок пальцами здоровой руки. – Тогда, полагаю, за кофе заплатишь ты.

Он улыбнулся, но Мартин уже задавал новый вопрос:

– Ты что-то нашел?

Вопрос, по сути, был риторическим. Потому что если бы Молтон не обнаружил ничего интересного, то снова – как два дня назад, – перенес бы встречу. Посоветовал бы прижать задницу к дивану и ждать, пока он не сможет лучшим образом сыграть на росте котировок.

– Мой мальчик, – с укором протянул тот. – Ты ужасный человек. Только твоему старому другу стало по-настоящему хорошо… только он вспомнил молодость и вкус бразильских зерен… так ты, пусть поразит меня Огненноглазый Вишну, если я не прав, тут же лезешь в душу и не даешь насладиться моментом…

Мартин вздохнул, делая глоток. Отставил чашку, положил руки на стол перед собой, похожий на прилежного ученика, ожидающего продолжения урока.

– Значит, все дело в кофе, – констатировал он. – Допиваем и расходимся, я верно понял своего старого друга?

– Вот зачем ты так? – тот комично нахмурился, что не совсем вязалось с медвежьей внешностью и седыми бровями. – Пожалуй, если покопаться на задворках памяти, я смогу поведать тебе пару любопытных новостей…

– Как обычно, я весь внимание, – одними губами улыбнулся Доппельгангер.

– В самую точку, мой мальчик! Терпение – старшая из добродетелей, как сказал бы Змееголовый Бодхисатва…