Виктор Бурцев - Алмазная реальность

— Не время еще… — ответил мне издалека Шептун. — Артема мы ждем…

— Понятно… — сказал я. — А почему все еще специалистов не видно? Не врубаюсь я…

— А тут и думать нечего, — сразу отозвался Шептун. — Ты знаешь, что сейчас на границе творится?

— Что?

— Согласно официальному заявлению, сейчас на территории Украинской республики ведется спецоперация. По захвату особо опасных преступников… И всяких психотропных пушек. Вот. В городе Сумы.

Шептун сделал паузу. Выглянул в голографический иллюминатор.

— Я не спорю, шухера мы наделали много. Но сказать, что это спецоперация… — Он пожал плечами. — Хотя, конечно, можно. На границе бои. Похоже, информация вышла из-под контроля… Не далее двух часов назад ограниченный контингент немецких войск на территории Белоруссии был поднят в ружье. В полном составе. А через мертвую зону на западе Украины прут польские бронемашины. Прямо через радиоактивные поля и развалины Львова. Даже броню не усиливали… Не до людей.

— Оккупация? — удивленно спросил сидящий справа паренек, зажавший между колен «стенобой», финский гранатомет «Пойка-16».

— Спецоперация, — засмеялся Шептун. — Дипломатические отношения никто ни с кем еще не порвал. Хотя поляки нарываются круче всех.

— Почему поляки, а не немцы? — Парень явно питал к немцам нелюбовь из-за оккупационной зоны в Белоруссии.

— Потому что немцы не дураки. Им гораздо проще разобраться с поляками после того, как дело закончится, чем разбираться с русскими.

— А наши? — спросил я.

— А наши… — Шептун пожал плечами. — Наши сейчас проходят буквально сквозь строй украинской народной армии… Маршем. Разве что без песен… Потери незначительные. Им важно поляков отрезать. Спецоперация, однако.

Я прислонился к рифленой стене вертолета и закрыл глаза.

Веселые дела творятся, господи…

Скорее всего, информацию о чипе на Запад выдали сами сектанты. Когда дело жареным запахло. Причем по своей собственной инициативе, без «божественной» подсказки. Сволочи.

Я понял, что злюсь на людей. Не на ИскИнов… Невозможно злиться на то, чего не понимаешь. А понять машину, которая возомнила себя богом… я был не в состоянии. Вероятно, люди делятся на тех, кто поклоняется непонятному, и на тех, кто непонятное старается познать. Старается, но не может.

— Знаешь, что мне интересно… — Шептун толкнул меня в плечо, — какое они потом объяснение найдут?

— Чему?

— Ну как чему… Ты что, не врубаешься, что происходит? Я посмотрел на него вопросительно.

— Ну ты даешь, утратил хватку? — Шептун наклонился ко мне: — Империя растет, приятель. Отзываясь на просьбы трудового народа братской республики… Ну, понимаешь? Или там, для восстановления демократического строя в ответ на агрессию… Как в Африке.

— А что в Африке?

— А там вообще все очень просто было. Оказывая помощь Народному освободительному движению Африки. Таманский вот Мбопу помянул… Так вот он, родимый, возглавляет это самое Народное освободительное движение, которому мы мило помогли. Так и тут будет… Жалко, не увижу, как немцев из Белоруссии попросят.

— Почему не увидишь? — спросил я.

— По кочану… — Шептун снова стал далеким-далеким. — Высаживай меня, однако. Артем маляву переслал.

— Режьте всех, — вдруг закричал Юра из кабины. — Господь на небе отберет своих! — И засмеялся.

— Понеслось! — сказал парень со «стенобоем».

И действительно. Понеслось.

Вертолет ссадил Шептуна с набором аппаратуры. Пилот-оператор тоже остался с ним. Остальные пролетели метров двести на малой высоте и начали выпрыгивать в открытый люк.

Я выпал неудачно. От удара о землю в глазах потемнело. Меня подхватили крепкие руки, протащили над землей несколько метров. А потом над головой дико загрохотало, раздалось резкое шипение рассекаемого воздуха… И еще раз.

Проморгался я только тогда, когда вторая ракета врезалась в здание секты «Край»… Полыхнуло злым, желтым огнем.

Я еще ничего не слышал, а мы уже неслись по нескошенным травам в неостывший пролом. С крыши по вертолету и по нам вели беглый пулеметный огонь. Сектанты оборонялись как могли, благо денег на вооружение им хватало. Однако создать действительно плотный заградительный огонь они не смогли, и через несколько секунд мы были уже внутри. В развороченной приемной.

Первым оказался тот самый паренек с финским «Пойка». Вскинул трубу к плечу… Я зажмурился. А зря. Надо было уши заткнуть!

Зато когда мы влетели в облако висящей в воздухе пыли, дверей перед нами уже не было. И лестницы, о которой говорил Таманский, тоже не было… Здоровенная дыра открывала доступ к покореженным дверцам лифта. По бокам вверх уводили узкие лестничные проемы.