Владимир Соколов - Трудно быть ботом

Скрудж неохотно согласился:

– Ладно! Хотя наши законы, по отношению к бандитам, чересчур гуманны, а тюрьмы похожи на санатории!

Девушка-голограмма торжественно подтвердила:

– Права человека! Это свято!

Скрудж сердито ответил:

– Я бы малолетних преступников, как в древние времена: двенадцать часов работы, четыре учебы, битая голова, порка за один мат и кормить баландой!

Девушка-голограмма улыбнулась и заявила:

– Программные изменения уже внесены! Желаете забрать проект?

Скрудж скептический произнес:

– Дайте хоть его посмотреть!

За стеклом появился мальчик. Белобрысый, очень красивый, около двенадцати лет, и обычного для такого возраста роста. Биоробот был голышом. Видны бы его очень рельефные мышцы, словно литая сталь, точеная, словно у статуи, фигура, безупречная форма, лучше которой не создал бы и Микеланджело. Кожа у робота-мальчишки золотисто-оливковая.

Скрудж подошел и пощупал тело. На ощупь, как у человеческого мальчика, разве, что очень упругое. Скрудж извлек из портсигара сигару, она сама загорелась от сигнала посланного компьютером. И приложил огонь к голой груди мальчика. Юный робот открыл глаза. Они у него был красивые, смесь сапфира и изумруда. Вздрогнул.

Скрудж с улыбкой заметил:

– А он чувствует боль?

Голограмма кивнула:

– Да. Но такая температура, как в вашей сигаре, для него безопасна!

Скрудж спросил:

– А у вас все блондины?

Голограмма отрицательно покачала головой:

– Цвет кожи и волос может меняться. Просто, белые волосы для детей самые модные. Даже афро-американцы предпочитают блондинов и блондинок.

Скрудж буркнул:

– Покажи! Я хочу черного!

Мальчик поклонился и произнес:

– Слушаюсь и повинуюсь!

И в течение одной секунды, прямые светлые волосы завились, и стали черными, а кожа темно-бронзовой. Очаровательное, но по-прежнему с очень рельефной, с шоколадными плиточками мускулатурой, дитя Африки.

Скрудж с довольным видом кивнул:

– Замечательно, а что еще можешь?

Мальчик-робот торжественно ответил:

– Я знаю четыреста сорок миллиардов игр! Могу играть на шести миллионах инструментах и разговаривать на восьмистах тысячах языках и диалектах планеты Земля, общаться с животными и насекомыми.

Скрудж сухо приказал:

– На колени, и целуй мне ботинки!

Мальчик бухнулся и осторожно поцеловал в блестящие носки ботинок. Тем не менее, Скрудж решил, что кибернетический мальчик делает это без большого удовольствия.

Миллиардер сурово спросил:

– Он что, испытывает эмоции?

Девушка-голограмма подтвердила:

– Да, господин, и может думать!

Миллиардер усмехнулся:

– Может, его еще и кормить придется?

Девушка-голограмма покачала головой:

– Только раз в сто лет менять батарейку! Кроме того, он еще может подзарядиться от сети, но электричество стоит денег.

Скрудж сердито ответил:

– Беру! Из одежды, достаточно ему и одних шорт! Он ведь не мерзнет?

Девушка ответила:

– Почему? Холод он чувствует. Но не замерзнет, конечно же, и в жидком азоте, и огонь не страшен роботу. Но чувствует он почти как человек, и от огня ему больно, а от снега, босым ногам немного дискомфортно!

Скрудж, в ответ, достал из кармана лассо и накинул мальчику-роботу на шею. После чего, произнес:

– Иди за мной! Будешь рабом, и снова стань белым! Так куда круче!

Миллиардер, в сопровождении охраны, проследовал на улицу к «Кадиллаку».

Мальчик-робот покорно шел на поводке. Вид у него был невеселый. Явно его унижали.

А тут еще и к бамперу веревку прикрутили, и машина рванула. Мальчик-робот припустил вдогонку, мелькая босыми пятками. Забавно смотреть, как белобрысый мальчик в шортах, бежит с веревкой на шее за автомобилем. Но быстро несется. Без особых усилий, его босые ноги, словно пропеллер.

А миллиардер разгоняется. И ухмыляется. Хорошая игрушка. Так похож на настоящего, хорошо бы его подвергнуть пыткам.

Скрудж отличался некоторыми наклонностями садиста. В детстве он любил играть исторические стратегии за Гитлера. А что, это интересно, переиграть войну. И победить за Третий Рейх. Впрочем, когда играешь с компьютером, тактика очень простая: разворачиваешь, как можно быстрее пехотные дивизии, наваливаешься на компьютер, не давая развиваться.

Или, если так надоедает, то штампуешь тяжелые танки серии «Е», или «Маусы», и опять сминаешь неприятеля.

Скрудж очень жалел о том, что в мире не установилась единая власть. По-прежнему бардак, кровь, терроризм, и многополярность. А хотелось бы единого всемирного Американского порядка.