Владимир Соколов - Освобождение вселенной

Гигантский боксер супертяжелой весовой категории и боксерперо. Один имеет массу, но не может ее приложить и попасть, у другого не хватает сил и массы, чтоб свалить такую глыбу.

Умея драться (все мальчишки так или иначе этому учились), боец-ребенок старался нащупать уязвимое место противника.

Не щадя босой ноги, он со всей силы двинул громиле в пах.

Сверхпрочная броня выдержала удар, но все же столь чувствительное место испытало дискомфорт от сотрясения. Ярость надсмотрщика возрастала, он все больше терял контроль над собой. Боковой удар в челюсть только добавил ярости. Для увеличения силы и скорости он нажал кнопки, вводящие сильнейшие стимуляторы и мускульные усилители. А другой кнопкой перевел боекостюм в предельно максимальный режим работы. По бешено расширенным зрачкам, бурному дыханию и по яростным волнам ненависти звездный мальчик понял, что его противник уже на пределе. Тогда вместо уклонения он схватил руку противника и резким броском, используя и силу врага, вложенную в удар, бросил гиганта через себя. Массивное тело грохнулось, испытав ощутимую боль, боекостюм не смог полностью нейтрализовать сотрясение. Верзила снова вскочил и бросился, но и теперь последовал бросок через себя. Голос внутри говорил маленькому бойцу: используй ярость, используй его силу, пусть агрессия обернется против него, пусть покалечит себя сам. После последнего падения противник подпрыгнул в вверх почти на 50 метров, стимуляторы и наркотики действовали во всю. При приземлении он чуть не упал, а в ногах ощущалось изрядное сотрясение. Однако наркота и допинг полностью подавляли ощущение боли. Мальчик тем временем спокойно и небрежно прислонился к тульвированной башне. На них обычно устанавливался знак девятиграненой звезды символа Артэзианской империи. Массивная и крепко врытая в фундамент башня была символом несокрушимости империи. Прислонившись, он поддразнивал грубого гигантаохранника, говоря: «Ну, ударь меня». Одурманенный наркотиками и стимуляторами громадный артэзианец нанес сокрушительный удар ногой в прыжке. Вся сила ярости была вложена в удар, скала вздрогнула, камешки посыпались. Разумеется, даже у такого бронекостюма имеется предел прочности, и он был превышен. Нога сломалась, кости были раздроблены, и сам материал костюма лопнул. От болевого шока надсмотрщик потерял сознание, лицо молниеносно посинело.

Мальчик окунул свою маленькую босую ногу в струйку крови, вытекающую из сломанной ноги, поставил на грудь верзилы и сделал четкий отпечаток.

– Ты что, с ума сошел, он же может умереть, тебя убьют за это. Вытри скорее, иначе тебя уничтожат и не быстро, а очень медленно и мучительно, как пример другим рабам.

– Это знак того, что он побежден или повержен, а я его не убивал, он убил сам себя. Его бешеная злость, как ядовитая змея, убила его самого.

– Я знаю, но для остальных это не будет иметь значения.

Надо его спасти, а всех проинформировать, что произошел несчастный случай. Потом мы с ним договоримся.

– Эй, вы, киборги, помогите мне доставить вашего командира.

Киборги охраны не двигались: они все еще находились под командой ничего не делать без приказа. Доктор выверенными, автоматическими движениями вводил в кровь лекарства, стимуляторы, передавил артерию, остановив вытекающую кровь.

Поверженный надзиратель дышал очень тяжело, антигравитационное устройство сломалось, а сила тяжести буквально вдавливала легкие. Лицо посинело, шансы на спасение таяли на глазах. Может надеть на него свой костюм, но тогда его самого расплющит, да и размер у этого скафандра слишком велик.

– Да, брось ты его, он грубый садист, жестокое животное.

Будь на его месте ты, он бы и пальцем не пошевелил, чтобы спасти тебя.

– Молчи, глупый мальчик, он артэзианец, как и я, мой долг спасти его. Я бы и тебя тоже спас.

– Покажи роботам знак твоей власти, и они тебе подчинятся. Его отправят куда надо, если ему суждено жить.

Фили достал из запасника боекостюма мандат спецуполномоченного великого сенатора. Роботы тут же оживились и быстро погрузили изуродованную тушу старшего надсмотрщика в медицинскую вагонетку. Автоматика сама знает, куда кого доставить.

– Теперь прошу тебя, малыш, следуй за мной.

– Нет, еще не все, будет следствие, и роботы будут свидетелями. Лучше видеозапись никому не видеть, прикажи им перейти на ручное управление, тогда можно вскрыть их файлы и стереть часть видеозаписи. Что останется, подтвердит версию дурацкого лихачества. На счет моих друзей не беспокойся: сталинатор никогда не предаст сталинатора.