Владимир Соколов - Освобождение вселенной

– Взорви их всех, – завопило животное в погонах.

Солдат, явно, колебался, тогда сам полковник подбежал к нему, сорвал предохранитель, затем решительно навел прицел на этаж, расположенный чуть ниже крыши, никто из РОМОНа его не остановил. Нажав трясущимися руками на пусковой механизм, живодер запустил в действие мощные реактивные ракеты. Отдача повалила солдата, а полковник едва успел отскочить в сторону. Смертоносные заряды обрушились на живой дом, взрывы обвалили верхние этажи, те, в свою очередь, подобно костяшкам домино, обвалили нижние. Падающие панели обрушились и на бойцов РОМОНа, продолжающих колотить в забаррикадированную железную дверь. Их поубивало на месте, погибли также многие жильцы дома, были жертвы и среди защитников. Половина многоэтажного дома рухнула. Полковник бешено захохотал, радуясь разрушениям. Неожиданно его передернуло – и жирная туша, неуклюже подпрыгнув, упала в грязную лужу. Видно, и среди РОМОНа нашлись честные люди: из пустой башки полковника стекала кровь, а из рваной раны в черепе были видны мозги.

Наташа Фиалковая пришла в себя, выглянув в разбитое окно и увидев разбросанные, искалеченные, обгоревшие, разорванные трупы, чуть опять не упала в обморок. Но яростная вспышка гнева помешала ей вновь потерять сознание.

– Я этого вам никогда не прощу! Клянусь, что этот режим будет свергнут и они дорого заплатят за это! Банду Елкина под суд! Да здравствует свобода, равенство, братство!

Закончив гневную тираду, растрепанная, окровавленная девушка показала кукиш. От величайшего напряжения сознание вновь померкло, и Наташа погрузилась в черную бархатную тьму.

Война – естественное состояние мира!

Коннарэген родился преступником, им разрешали рождаться, разрешали быть младенцами, детьми. И последней стадией их жизни были ранние подростковые годы. Ранняя любовь, самая первая, не всегда физическая, часто платоническая в мечтах и грезах, а потом все обрывается смертью. Как дети, они могли учиться, работать и, на сколько позволяли условия тюрьмы, развлекаться. Ну, а потом подросткам предстоял суд, суд без серьезных шансов на оправдание, так как приговор был всегда практически заранее известен. Суд нужен лишь потому, что не может сверхцивилизация казнить разумные и высокоодаренные существа, как простых скотов. Шанс мог быть в том случае, если бы сталинатор-подросток оказался полным дебилом.

Однако это то же самое, как артэзианцу родить сталинатора. Сталинаторы были генетически почти совершенны, а если и случались отклонения, то они носили столь не существенный характер, что обычно суды предпочитали не рисковать. Самый тупой по меркам сталинаторов индивид был очень одаренным, по сравнению с любым артэзианцем.

Лагерь сталинаторов-трудовиков, так называли данный тип заключенных, принадлежащих к этой гуманоидной ветви, располагался среди высоченных гор. Лагерные корпуса имели толстые стены и мощную высокую ограду с лазерными кибернетическими башнями. Мобильные на гусеницах лазерно-плазменные башни располагались и вдоль шахт. От высокогорья атмосфера была менее густой и не так сильно давила, теоретически, можно было обойтись и без респиратора. Однако доктор Фили, прибывший на Сталинатор, знал, что без антигравитационного костюма его просто расплющит. Твердый гигант имел силу тяжести в 11 раз большую, чем планета Артэзиан. Недаром планета Сталинатор была также известна как планета фиолетового ада. От большой гравитации планета была не пригодна для заселения и обычной колонизации. Тем не менее, она была очень богата на природные ресурсы. Самым ценным из добываемых элементов был тульвир. Это сверхпрочный элемент, используемый для строительства боевых звездолетов и в других областях промышленности. Артэзианская империя как раз столкнулась с Империей Тур – единственным противником.

Впервые за долгие сотни лет артэзианцы столкнулись со стальным сильным врагом. Шел яростный, кровавый обмен ударами, обе стороны несли огромные потери, но никто не мог внести решающий перелом. Добыча тульвира шла полным ходом, не прекращаясь ни днем, ни ночью. Предъявив пропуска, в сопровождении охраны доктор проследовал к открытому карьеру.