Татьяна и Дмитрий Зимины - Кибердемоны 2. Сонгоку

– Частично. Только частично. Отец хотел… абсолютного слияния. Он мечтал устранить препятствие между квантовой решеткой Матрицы и человеческим сознанием.

– То есть, избавиться от физического тела?

– Именно. Но не успел. Потому что умер.

– Но, я так понимаю, ты продолжил его работу. И добился успеха.

– Наполовину.

– Поясни.

– Я смог закодировать свой разум, своё сознание на жестком носителе. В этом конструкте.

– Но не знаешь, как "переместить" его в Плюс. Как избавиться от конструкта.

– Надеюсь, с этим поможет профессор Китано. Если он не забросил разработки, начатые вместе с нашим отцом, если он доверится тебе и согласится помочь…

– Слишком много "если".

Мирон хотел спросить, как Платон согласился на столь рискованный шаг – поместить своё сознание на жесткий носитель – не имея готового решения, но сдержался. Сверхосторожный и предусмотрительный старший брат всё просчитывал до мелочей. Если он так поступил, если не побоялся доверить свой разум квантовому модулю – значит, другого варианта просто не было.

– Уверен, ты с ними справишься.

– Почему? – спросил Мирон. – Почему ты доверил всё это мне? В смысле: я помню про ДНК и сейф, но… Ведь это можно было обойти. Так почему я?

– Потому что ты обладаешь всеми качествами, необходимыми для выживания. Потому что твой интеллект по-сути дублирует мой – кому, как не тебе закончить начатое? А еще потому, что ты – мой брат. Я тебе доверяю.

– Но…

– И самое главное, – Платон, похоже, не замечал его замешательства. – Я в тебя верю. У тебя всё получится. Ты способен на то, на что никогда не отважился бы я.

– Да ты охренел, мужик? Ты отказался от тела, чтобы стать чистым разумом!.. А я? Что такого сделал я?

– Не позволил меня стереть.

Мирон откинулся на спинку кресла. То сразу прогнулось, мягко вытянулось, превращаясь в уютную колыбель и начало массировать спину. Он прикрыл глаза, позволив себе пару секунд насладиться чувством покоя.

Ты в моих руках, – думал он. – Ты полностью в моей власти, и прекрасно это понимаешь… И поэтому ты выбрал именно меня, дорогой братец. Знаешь, что я не дам тебя в обиду.

– На хрена ты это сделал? – спросил он. – Ответь мне на один вопрос, брат: зачем ты это сделал?

– Батарея садится. Когда стратоплан приземлится, надень Плюсы и тогда получишь инструкции, как найти Китано. А теперь тебе нужно отдохнуть.

Съев до последней крошки всё, что предложила стюардесса – тофу в соевом соусе, лапшу с трюфелями, салат из ростков дайкона и креветок – и запив это выдохшимся шампанским, остаток полёта Мирон проспал.

Стоя на эскалаторе, ведущем на первый этаж стратопорта Нарита, он почувствовал, как подёргиваются мышцы лица: импланты, вживленные Мышонком, умирали один за другим. Скоро они превратятся в крошечные капсулы, попадут в кровоток, а затем – через почки – выйдут наружу, не оставив в теле Мирона никакого следа.

Найдя туалет, он зашел в платную душевую кабину, снял дорогой костюм от Ямамото и встал под горячие струи. Краска с кожи и волос закручивалась в сливном отверстии мутно-коричневыми протуберанцами. Мышцы расслабились, но лицо продолжало болеть – так, будто он улыбался восемнадцать часов кряду.

Глядя на себя – наконец-то на самого себя – в мутное, запотевшее от пара зеркало, он попытался вспомнить лицо Мелеты и не смог. От усилий закружилась голова, а потом он наклонился и выблевал изысканный стратосферный ужин в раковину.

Первым делом, вставив в уши Плюсы, он нашел гостиницу. Серотониновый голод в обнимку с джет-лагом тащили его в сумеречную зону, и Мирон прекрасно понимал: если не выспится, если не отдохнет как следует, то перестанет соображать. На усталость, травмы и постоянную боль в желудке он уже не обращал внимания. Тело казалось лёгким, как высохший осенний лист, и каким-то чужим.

Костюм из наноткани – брюки, рубашка, пиджак, туфли – некоторое время легонько потрескивал и вздрагивал, совсем как зверь, обживающий новое логово. Ткань подстраивалась не только под фигуру, но и под погодные условия – в тепле раскрывалась, делаясь лёгкой и продуваемой, на холоде уплотнялась, превращаясь в практически герметичный панцирь. Дорогая одежда.

Соломон упомянул, что ткань пиджака и брюк может служить лёгким бронекостюмом. Останавливает мелкие пули и скользящие удары холодного оружия.

Впрочем, на вид ничего особенного: двигаясь к автоматическим дверям в людской толчее, он заметил множество таких же серых, со стальным отливом костюмов. Тёмные очки, ослепительные рубашки, лицевые маски из нанопоры – официальная форма одежды деловых людей города Токио.