Сергей Тимофеев - Из того ли то из города...

Даже как-то боязно было: сколько идут, а брус рулевой ничем себя не выдал. Дерево сухое, оно таково и есть. Только как соль ветерком обозначилась, заметили: подрагивать стал, поталкиваться. Так и норовит корабль потихоньку в сторону увести. Ты его к правому берегу правишь, где стрежень, а он к левому, где песок под водой виден, норовит. Тут уж от бортов гонять перестали, наоборот — не заметить врага вовремя, так и пропасть недолго. Мало ли где он тут затаиться мог?

А уж перед тем, как заметили, брус так заметался — не удержать. Вдвоем на руль стали. Раньше доски поскрипывали, — теперь стоном стонут. Парус провисает, весла из рук вырываются…

Разбойник же — вон он. Его тоже треплет — ишь, как из стороны в сторону шарахается. Только и на нем, видать, не с базару по резане набирали. Хоть и шарахается, а не сворачивает, прет напрямки, ровно зашоренный.

Вот уже и стрелы первые порхнули, что с одного корабля, что с другого. Ну да мастера не зря хлеб ели, или чего у них там едят? На одном щиты взметнулись, гребцов прикрыли, на другом — будто шатер распахнулся; скользят по нему стрелы, как санки по горке ледяной.

Совсем сблизились, но тут ровно богатырь невидимый, сильномогучий, рули в стороны отвернул. Разошлись корабли. Развернулись, и снова друг к дружке навстречу… Нет, не одолеть силы братской силе людской… Что ж, не для того на пир ехали, чтоб не солоно хлебавши оглобли поворачивать…

Ткнулись в берег корабли. Ссыпались на песок вои. Не бросились вперед, словно оголтелые, готовятся. Столы расставлены, скатерти накрыты, меды налиты. Не суждено сегодня кому-то с лавки встать, последним пир сей для него станет. Оглядели Илья с Добрыней своих: лица суровые, решимостью исполнены. Знали, куда и зачем идут. Берег же ровно специально выбрали: площадь ровная, кустарник неподалеку какой-то диковинный. У кого меч в руке, у кого — булава; лук — он теперь без надобности.

Обнялись богатыри, встали перед своими ратниками, каждого обежали взглядом, головой слегка кивнули: не робейте, мол, сдюжим, как и прежде сдюживали. Повернулись к противнику и видят: у тех тоже богатырь объявился. На медведя чем-то похожий. Ноги косолапы, знать, к коню привыкшие, шелом с перьями разноцветными, сабля на боку — такой хоромы княжеские с одного удара развалить можно, даром что каменные…

Глянул на него Илья… Так вот оно, где свидеться довелось. Ох же ты, старец, старец… «Особый почет тебе оказан будет». Подумать не успел, Добрыня уже вперед шагнул.

— Погодь, — за плечо ухватил.

— Ты вот что, Илья, — досадливо сбросил руку его со своего плеча Добрыня. — Ты свои погодь дома оставь. Ты мне в мире брат названый, а тут твоего старшинства нету. Коли не будет мне счастья, тогда твой черед настанет, а пока — охолони.

— Погодь, — повторил Илья. — Не рассказывал я тебе… Спор у нас с ним, давний спор. Еще с Чернигова. Не чаял уж и встретиться. А коли довелось… Ты уж не серчай…

Глянул Добрыня на Илью глаза в глаза: не хочет ли тот его собой выгородить? Не придумка ли слова его? Нет, видать не придумка.

— Да я что… чего уж там… — и отвернулся.

— Условие у нас было, чтоб до последнего. Потому и просьба у меня к тебе. Мы сейчас вон туда, за кусточки отойдем, чтоб вам не мешаться. Коли он из-за них появится, время ему дай, отдохнуть, приготовиться, сколько спросит. Он по-нашему не разумеет, ну да столкуетесь. Коли ранен будет — пусть вылечится. Все по чести быть должно. Как он со мной обошелся, так и ты с ним. Но помни, Добрыня, коли и ты с ним не совладаешь, тяжко нашей земле придется. Нет у меня что-то надежды на Алешку, шалопутный он… Пора мне. Вишь, он тоже меня узнал.

— Что ты сказал, наказ твой в точности исполню, — глухо сказал Добрыня.

Илья повернулся, сделал шаг и, вдруг остановившись, снова повернулся.

— И вот еще что… Помиритесь вы с Алешкой. Побратайтесь. Он ведь как ладья без ветрила, его, как коня норовистого, учить надобно. Женить. Может, образумится. Стойте крепко за землю нашу, а там и я, глядишь, вам подсоблю, ежели чем смогу…

Открыл было рот Добрыня, про Алешку услышав, а потом рукой махнул. Не к месту сейчас то, что сказать собирался. Иди уж, Илья, коли так решил, не ровен час вырвется что негожее. Потом потолкуем. Иди, иди, да смотри там, не поддавайся, а мы уж тут как-нибудь без тебя.

Не успел за кустарник зайти, на берегу началось. Звон, крики, грохот. Как же не вовремя ты, богатырь степной, навстречу угодил. А впрочем, может статься, и вовремя. Сколько ж ты горя причинил, разбойник степной, не за-ради народа своего, за богатство. Потому и не будет тебе сегодня ни удачи, ни пощады. Об одном жалею — раньше встретиться не довелось.