Нелл Уайт-Смит - Демонология и я. Сны Зимы

Демон спешился и вынул из седельной сумки Дракона меч. Зиму насмешило это действие:

– Неужели ты думаешь, Ювелир, что не за всё Храму придётся платить? Я предала Всадницу Хаоса, отдала Машинам мою девочку. По твоему совету предала! Теперь же пусть Тени пожрут мир, который я защитила этим. Сколько лет я боялась, что придёт этот день – что мир будет платить за кровь и боль Всадницы, а теперь, когда Тени пришли, я рада. Так оставь этот меч и дай тело своё Теням!

– Я отдал Всаднице всё, что она пожелала от Меня, – ответил Ювелир спокойно и мрачно. Мне стало не по себе, а Зима рассмеялась. И хотя её смех вовсе не смутил демона, видимо, ожидавшего подобных эмоций, Ювелир укорил свою собеседницу, – что же ты смотришь, Зима, но не видишь, что потеряла?

– Я потеряла во Всаднице дочь, отдав Её Тебе не заклание! Я потеряла себя, а затем потеряла и мужа! Его я возненавидела за то, как много Ему отдала! Я потеряла в вечном танце теней свой единственный свет! А что ты потерял в этой войне, Ювелир?! Или только приобрёл ты мир, поднявшийся из руин? Или только алмазы ты получил, перековав в них во тьме ужаса уголь?!

– Тени прожирают мир, – оборвал её Ювелир, заставив интонацией умолкнуть, и уже в разлившейся совершенно случайно тишине добавил тихо и честно, – а Сны всегда выше мира.

Зима вздрогнула. Словно эти слова, для меня звучащие как случайное их сочетание, поразили её, словно обезоружили, и я разглядел, как сильно сжались её пальцы в сцепленных руках. Какую-то секунду она не могла отвечать, и именно в это мгновение одна из Теней, сделав невозможной быстроты рывок, появилась совсем рядом с демонессой.

Я понял в этот момент, что смерть Зимы для Теней важнее смерти Ювелира, который, мгновенно появившись за спиной длинной вытянутой фигуры (если можно считать, что у неё вообще есть спина), пронзил её клинком, поразив в единственную светлую часть, и Тень растаяла с устрашающим хохотом, так и оставшемся звучать у меня в ушах.

– Сны – выше мира, белая госпожа. Они состоят не из черного вещества, они сакральны. А Тени пожирают именно черное вещество, и, если они здесь, если размножаются, это значит только одно – это место больше не то, ради чего вы отдали Храм под мою руку.

– Ты не смеешь так говорить, – сухо и тихо бросила вызов демонесса, подавшись вперёд – никто не знает, что во Мне! Сейчас ты думаешь, что имеешь власть надо мной, но и я считала, что покорила и сломила тебя, изгнав из Храма, заперев в миру, чтобы ты сошел с ума и умер там, но ты жив.

– Ненадолго. Тьма в моей крови, и моя рана больше не заживёт. Уходите отсюда, возвращайтесь в Храм к вашему супругу. Пока Всадник Хаоса не вернулся и не взял своё.

– Всё, что я совершала во зло, и всё, за что стыжусь, я делала, алкая лишь одобрения Часовщика этим. Я хотела всей власти мира для того, чтобы отдать её Ему даром и успокоиться у Его ног.

– Так станьте выше Него теперь! Время для вашей власти пришло сейчас: меня больше нет. Вы можете и должны прийти в Храм единственной его госпожой и, получив всю власть этого мира. Согласитесь на всё, что Он желает для Вас. Примите наруч от Него и правьте Храмом. Такова машина жизни.

– И я уже вне её, Ювелир.

– Здесь должно взойти солнце, – надавил демон, но Зима больше не смотрела на него, отвернувшись, она нашла меня взглядом и посмотрела прямо в мои глаза:

– Ты искал меня много лет и вот, найдя, ты принёс Тьму в мои Сны.

Укорила.

– Но я же это не специально! – оправдался я, как мог. Я хотел подняться на лапы, хотел подойти, но понял, что у меня больше нет на это сил, – я ведь не знал, что отравлю эти земли неизвестными существами, превращающими всё подряд в свои копии.

– Ты украл мои Сны…

– Я не…

– Ты заплатишь, и весь мир заплатит за то, что Я сделала во имя Твоё, ожидая Твоего возвращения. Всему миру, – лицо Зимы исказила такая не идущая ей гримаса жестокого отвращения, – отольется с лихвой горечь Всадницы Хаоса.

Со страдальческим, прерываемым отчаянным стуком зубов, стоном понял я, что она опять говорит не со мной. Просто нашла точку в пространстве, чтобы сосредоточить взгляд, а черный кот на белом фоне – вот ведь точно, что надо! И мне, конечно, хотелось бы, чтобы она продолжала на меня смотреть, но в то же время я не собирался этим довольствоваться. Так мы с ней никуда не продвинемся, и у меня не будет ни научного прогресса, ни личной жизни.

Подумав это, я от озноба, кажется, прокусил себе язык. Оставаться на месте становилось опасным и я, с последней крохой надежды оценив взглядом здание и утвердившись в том, что ликровых заводей на нём действительно нет, еле-еле дополз до тела Дракона и коснулся его ликрового клапана своим.