Константин Ганин - Приди за мной

– Кувшины разлетаются, – добавил Игорь почти без паузы. Он сказал это так ровно и невозмутимо, что дочка снова засмеялась.

Ярина на какое-то время замерла, разглядывая осколки у своих ног, а потом как ни в чём ни бывало продолжила:

– И вот куры орут, а он сел передо мной – вся морда в перьях, я вся в перьях. Эдакий радостный монстр. Честное слово, такой счастливой морды, как у этого пса, я в жизни не видела, – она наклонилась, стряхнула с юбки брызги воды. Затем присела и стала собирать черепки. – Даже злиться на этого мерзавца не получается, – добавила она снизу.

– Я его обязательно накажу, – пообещал Бунар и подмигнул Альке, та снова захихикала.

– Даже не сомневаюсь, – сказала Яра и взглядом показала дочери на ведро и тряпку у порога. Аля скривилась, но вылезла из-за стола. – Только не обижайся, Бунар, если я как-нибудь не выдержу и отведу твоего пса куда подальше.

– А я его обратно приведу, – вмешалась Аля, сердито бросая тряпку в ведро и направляясь к матери. – Куры тупые, а с Лисом весело.

Ярина нахмурилась, но промолчала. Спор с дочерью мог увести в неизвестном направлении. Она вынесла черепки во двор. Вернулась и дала девочке несколько ценных указаний о том, как правильно вытирать пол. Через пять минут суета улеглась, и все снова разместились за столом.

– Игорь, вот я всё-таки не могу понять, как же вы с Ярой столько времени прожили внутри машины? – спросил Бунар и подмигнул Альке. Он знал, как она любит эти разговоры. – Ведь безвылазно столько лет? Я себе этого даже представить не могу.

Игорь понял затеянную гостем игру и усмехнулся. Склонившись над своей тарелкой ещё ниже, он молча орудовал ложкой.

– Пап, ну, расскажи, – попросила его дочка.

Алька улеглась с руками на стол и смотрела, как отец ест. Она любила смотреть на него. И вообще, она любила его. Ну, во-первых, он был абсолютно красивым, как это иногда случается с отцами. Во-вторых, он был сильным, но не «здоровенным». То есть не пузатым, как некоторые отцы у её друзей. Пусть вся деревня считала его молчуном и человеком закрытым. Пускай при каждом удобном случае каждый из них пускался в расспросы и пересуды на тему «Почему твой отец с остальными у костра не сидит?», «Он что, летать разучился?», «Может, что случилось, может, помочь?» девочка знала, что с ней и только с ней отец был самым открытым и самым добрым человеком в этом мире. Когда она смотрела в его глаза, то мечтала о том, чтобы в придачу к их шоколадному цвету ей по наследству достались бы их тепло, их озорство, их ласковость. Таким взглядом отец смотрел только на неё и больше ни на кого. Даже на маму он так не смотрел. Почему-то этот факт с недавнего времени стал важен для девочки. Она гордилась этим знанием, но никому в том не признавалась.

В отличие от остальных мужчин в их деревне, Игорь каждый день брил усы и бороду и оттого казался моложе своих сверстников чуть ли не вдвое. С причёской дела обстояли хуже. Постригала его мама и делала она это ужасно. Уж не знаю, какими предрассудками она пользовалась на этот случай. Даже Алька получала решительный отпор, когда посягала на тронутую сединой копну его волос.

В этот раз отец, как видно, не собирался рассказывать про Город.

– Ну, пап, – снова попросила Алька и жалостливо заглянула ему в глаза.

Хозяин дома укоризненно посмотрел на рыжего гостя. Тот только невинно улыбнулся.

– Сто раз уже всё рассказано, – буркнул Игорь. – Машина как машина. Живешь в ней как в доме, а она по городу гуляет. Как здесь, только печки нет. И рыжие болтуны внутри неё не шастают.

– Так ведь с тоски же сдохнешь? – улыбнулся Бунар и снова подмигнул Альке.

– Там некогда тосковать, там экран есть. По нему чудеса разные показывают, – ответил Игорь.

– У тебя же кошка была серебряная, да, пап? – спросила Аля, которая готова была бесконечно слушать их с матерью рассказы про Город.

– И кошка была, и медведь был, – подтвердил отец. – Кошка, конечно, покомфортнее. Новее.

– И все в своей норе сидят всю жизнь, – вставила недовольно Яра и украдкой посмотрела на дочь. – Ни нарядов, ни друзей. В чём мать родила с детства и до смерти.

– Что, действительно, всю жизнь голый? Все так и сидят внутри машины? – спросил Бунар и с сомнением поморщился.

– Там все так живут, – ответил Игорь.

– Ну, там же, наверное, не видно ничего? – неуверенно поинтересовалась Варя, родители которой никогда не обсуждали эту тему.

– Видно, видно, – усмехнулась Яра и опять бросила быстрый взгляд на дочь. – Там так принято, через экран друг на друга глядеть. Когда с детства так, то и не удивляет. Но хорошего мало.