Маргарита Сачкова - Ложь и бездействие

Я втихаря включаю диктофон и маленькую камеру. Дружба-дружбой, а быть первой, кто разболтает секрет десятитысячного кофе, хочется.

Сначала – дегустационная. Турки, кофе-машины. От старинных технологий к современным. А какой потрясающий аромат! Потом комната обжарки зёрен. От концентрации кофеина в воздухе у меня закружилась голова. Теперь цех промыва зёрен. Тут почему-то запах не такой головокружительный, а скорее наоборот, как бы вам описать поточнее? Тошнотворный. Идём дальше.

Геннадий Васильевич широко улыбается и приглашает меня пройти вперёд. Какая честь! Я улыбаюсь ему в ответ и уверенно шагаю. Тут дверь за моей спиной захлопывается. Что случилось? Куда все подевались? Где я?

Я испуганно смотрю по сторонам. Большая комната. Я здесь не одна. Вдоль стен сидят усталые воняющие тощие молодые парни и девушки, человек пятьдесят. Смотрят на меня большими отчаянными глазами. Одна из них, лет девятнадцати на вид, пошатываясь, встает и медленно подходит ко мне:

– Привет, новенькая. Замечательное платье. Присоединяйся.

Я не понимаю, где оказалась и что здесь происходит. В надежде на какое-то объяснение, я вопросительно смотрю на свою новую знакомую.

– Я тут уже четвертый месяц. А вот Саша, – девушка неспешно протянула руку в сторону и указала на долговязого парня у стенки, – с самого начала. Уже год тут работает. Ветеран. С самого открытия янтарной фабрики.

Я вспомнила, что и правда, впервые стали писать про чудесный кофе именно год назад. Но причем тут Саша, я так и не понимала.

– Ладно. Хватит болтать. Давайте за дело. Пока начальник не пришел. А то всем хуже будет.

Девушка так же неспешно протянула руку и указала на большую коробку в центре комнаты.

– Это кормушка. Угощайся. Пока не доешь свои зерна, еды не дадут.

В коробке лежали зелёные, ещё не обработанные кофейные зерна. Я не понимала. Что с ними делать?

– Ешь, ешь. Чтобы получить ужин, ты должна съесть вот столько.

И она указала на мерную миску в углу «кормушки».

– Но зачем? – недоумевала я.

Девушка посмотрела на меня как на дуру и устало объяснила:

– Сначала ешь, вечером испражняешься вон в тот угол. После этого получаешь свою еду. И так до завтра. Они потом это моют, обжаривают и продают как деликатес. Янтарный кофе. А красивое у тебя платье, мне бы так пошел этот оттенок.

И тут я заметила, что моя собеседница тоже была рыжей, и Саша тоже, и парень рядом с ним… И все они в этой комнате были рыжими. Все, кто каждый день делал «Янтарный кофе».

Надя проснулась ближе к обеду. Было воскресенье. Спешить некуда. Надя пощурилась на уже полуденное солнце и покрепче обняла подушку. Захотелось кофе. Надя медленно встала и пошла на кухню, накинув на лиловую ночнушку розовый пеньюар. На кухне она какое-то время сражалась с плитой, наконец огонек зажёгся. Надя засыпала кофе в турку, залила водой и стала ждать. Замечталась. Кофе вскипел и разбежался по плите. Надя улыбнулась и вылила остатки кофе в маленькую чашечку.

Аккуратно обняв её пальцами обеих рук, она уселась за стол. «Позвоню маме?» – подумала она. И набрала её номер. Длинный гудки. Никто не берёт.

«Странно, мама должна была быть дома. Ладно», – Надя решила позвонить попозже.

Может тёте Маше пока? Маша тоже не брала трубку.

Надя допила кофе, поставила чашку в раковину и пошла в душ. После душа она замотала волосы в синий полотенчик и намазала лицо кокосовой маской от морщин.

Ещё раз набрала маме. Длинные гудки.

Попробовала папу – не берёт.

«Куда же все подевались?»

Хотелось поболтать. Надя перебрала всех подружек. И Лину, и Лизоньку, и Полину, и Риту, и Алёну, и Жасмин… Трубку никто не взял.

Надя раскрутила полотенце, посушила волосы, смыла маску, намазала лицо жирным кремом и включила радио. Передавали прогноз погоды, а потом поставили песню Эрика Клэптона про рай.

Надя подошла к холодильнику. Задумчиво посмотрев в него, она не нашла ничего интересного и переместилась к кухонному шкафу. Оттуда Надя вытащила хлеб и арахисовое масло. Сделала два бутерброда и снова села за стол.

«Позвоню хоть Серёге?»

Серёга не брал.

Надя весь день провела дома. Полчаса занималась аэробикой, потом листала журнал, потом покрасила ногти, снова вздремнула, проснулась, отварила рису, съела его ложкой прямо из кастрюли, посмотрела три серии сериала про роман в больнице, заметила, что смазала ноготь, смыла его и перекрасила.

Ближе к вечеру Надя снова попробовала позвонить. Мама и папа не брали, тётя Маша тоже. Серёга, Лина, Лизонька, Полина, Рита, Алёна, Жасмин – у всех только длинные гудки.