Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

– Вы знаете миф о Минотавре, уважаемый Корнелиус? – Брут собственноручно положил ему в тарелку гречневой каши с тыквой – обжигающе горячей, пододвинул креманку с медом.

– Кажется, это чудовище с головой быка, которое сидело в лабиринте и пожирало посланных к нему юношей и девушек, – пробормотал комиссар, поглощенный зрелищем ожившей картины Ван Гога.

– Ну, в целом, верно, но как и во всяком мифе дьявол кроется в деталях. Начать с того, что Минотавр являлся сыном Юпитера, верховного бога греческого пантеона. – Брут решил кашу в тарелку не накладывать и зачерпывал ее ложкой прямо из кастрюльки. – Вы понимаете? Там Юпитер, здесь Юпитер. Это раз. Теперь о лабиринте. Считается, что лабиринт построил Дедал по заказу царя Миноса, у которого и родилось это чудовищное создание с головой быка. Но тут нестыковка – лабиринт есть нечто, откуда невозможно выбраться, по сути – порождение хаоса. Но хаоса, созданного человеком. Улавливаете?

– Вы хотите сказать, что М-сингулярность никакая не сингулярность, а…

– …искусственное образование, – завершил мысль Корнелиуса Брут. – Со всеми признаками хаотической природы. Математическая теория сингулярностей имеется, но она настолько сложна, что понять ее могут два-три специалиста во всей Солнечной системе.

– То есть это все-таки результат неудачного эксперимента? Кто именно или что именно послужило причиной… гм… произошедшего?

– Вы ловко избежали слова «катастрофа», Корнелиус, – не то с одобрением, не то с осуждением сказал Брут. – Предлагаю все же именовать произошедшее так. Поскольку, если без экивоков, катастрофа поставила под угрозу существование всей Солнечной системы и должна была внести необратимые изменения в движение всех небесных тел, в том числе и Земли, конечно же.

– Должна была? – поймал самое важное комиссар. – Но не внесла, так следует понимать?

Брут щелкнул пальцами:

– Вот здесь проблема, комиссар. Конечно, все можно списать на устойчивость планетарных резонансов, на неизвестные нам пока механизмы их сохранения и противодействия вносимым в движение планет возмущениям. Небесная механика не та область физики, где можно ожидать каких-либо откровений. До сей поры мы прекрасно обходились ньютоновской механикой и лишь для ближайших к Солнцу планет делали небольшие релятивистские поправки… Хотя если взглянуть на нашу Солнечную систему, так сказать, извне… Вы ведь в курсе парадокса Пильмана?

Корнелиус нахмурился, но память отказалась выдать хоть что-то на запрос про названный Брутом парадокс.

– Немудрено. Это ни в коей мере не теория, а всего лишь сформулированное недоумение, подкрепленное обширной базой наблюдений за планетными системами иных звезд. Виктор Пильман, да благословит богиня Минерва его имя, – Брут сделал странное движение, коснувшись подушечкой большого пальца своего могучего выпуклого лба, еле-еле прикрытого кудряшками редких волос, а затем полных, резко очерченных губ, – проделал статистическое обобщение и пришел к выводу, что все эти системы являются хаотичными, в отличие, как вы понимаете, от нашей собственной. То, что мы считали нормой, на самом деле – самый возмутительный и необъяснимый парадокс. Единственным исключением, да и то весьма условным, можно считать планетарные системы, возникшие вокруг не главного светила, а одной из планет-гигантов. Но такие тоже можно пересчитать по пальцам.

– Кое-кто считает, будто М-сингулярность на самом деле место зачатия бога, который закуклился там, как насекомое, проходящее метаморфоз. Через энное количество оборотов он явит нам свою славу и тогда… – Корнелиус замолчал, однако Брут даже не улыбнулся, он не исключал и подобные метафизические фантазии. Наоборот, он склонился к комиссару и спросил:

– И что случится, когда в наш мир явится бог?

– Чудеса и диковины, передай дальше, – сказал Корнелиус, не ожидавший, что Брут отнесется к его словам столь серьезно. – А что попросите вы, если перед вами предстанет он – всемогущий и всеблагой?

– Воскрешения, – кратко ответствовал Брут, и у Корнелиуса невольно вырвалось:

– Вашей жены Саломеи? – Прикусывать язык было поздно. Уши горели. Как комиссар по братству, Корнелиус имел доступ к личной информации сотрудников базы, но не стоило это демонстрировать столь откровенно. Впрочем, Брут ответил совершенно спокойно:

– Да, она погибла в Океане Манеева на Европе. Но если воскрешать, то всех. Всех, кто жил до нас, понимаете?