Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

– Хрустит коробочка, – сказал Корнелий. – Это корпус «Тахмасиба».

– Вот бездна, – ответила Ариадна. – И его не заглушить?

– Ну почему. – Корнелий сделал движение, и музыка сменила хруст. – Героические космоплаватели погибали под звуки марша. Или предпочитаете менее патетическое?

– Сколько нам осталось? – Новый голос. Фигура с именем Нить.

– Бедная, – тихо сказала Ариадна.

– Вечность, – сказал Корнелий. – Почему-то мне кажется, в нашем распоряжении вечность.

С гравитацией творилось непонятное. Вектор поля планеты-гиганта, в чьей атмосфере тонул корабль, должен был четко определять верх и низ «Тахмасиба». Система стабилизации удерживала коллениарную ориентацию дюз носителей и зеркала к центру Юпитера. И Телониус, выбравшись из шлюза на смотровую площадку, должен был ощущать себя висящим вниз, и лишь магниты демпфер-скафа удерживали от падения в бездну. Однако ничего подобного – вестибулярный аппарат коварно утверждал – Телониус крепко стоит на ногах, а отнюдь не висит вниз головой. Если подобный феномен и озаботил Телониуса, то лишь на миг, в следующее мгновение он почти захлебнулся от открывшегося перед, над и под ним вида. Он оказался в магическом, гипнотизирующем пространстве, в жидкой стихии, где медленно и медитативно двигались окрашенные во все оттенки розового, коричневого, желтого могучие течения. И если вестибулярный аппарат исправно выполнял свою функцию, то самому Телониусу захотелось найти выход из решетчатой фермы, опоясывающей зеркало, и нырнуть в глубину, в бездну.

Юпитер оказался колоссальным океаном. Причудливые тучи, в чьих разрывах двигались еще более причудливые волны, каждое мгновение складывались во все новые картины. Взгляд порой выхватывал нечто знакомое, чаще всего – чей-то лик, всплывающий из бездны, но каждый раз в этой бездне тонувший.

Внешним телом Телониус управлял, оно слушалось без задержки, но и в нем он ощущал нарастающее тяготение, что отдавалось в его собственных мышцах необходимостью прикладывать больше усилий при движении. Но наверняка ему легче, нежели экипажу «Тахмасиба», их единственная защита – демпфирующие гравитацию скафандры.

Когда Телониус вглядывался в зеркало корабля через очередной визор, ему вдруг увиделось, как сквозь мезонный слой проступило отражение лица. Единственным изъяном являлась паутинистая трещина на лбу, но во всем другом оно было столь отчетливое, что Телониус оторвался от визора и вгляделся в океан Юпитера, ожидая там обнаружить оригинал. От взгляда в бездну закружилась голова. Он ощущал физическую тяжесть пристального взора оттуда, из-за пелены облаков.

Пришлось закрыть глаза, подождать, а затем отрегулировать визор, чтобы различать лишь имеющее отношение к кораблю. При этом у Телониуса возникла мысль: починка зеркала – ничто иное, как починка лика, отраженного в нем, устранение повреждения, трещины-во-лбу. Он отогнал столь нелепую идею и приступил к осмотру мезонного слоя отражателя. Для этого следовало совершить полный обход зеркала по периметру, от одной башни импульсного движителя к другой, от одного спектрального перископа, похожего на громоздкий стояк со вздутиями окуляров, к другому. Система на первый взгляд архаичная, но в подобной архаичности на деле крылся высочайший уровень надежности. Ничто в ней не могло дать сбой, даже в случае тяжелой аварии, разве что не нашлось бы никого, кто смог бы ею воспользоваться, но в подобном гипотетическом случае нечего и пруд городить. Даже в самих визорах отсутствовала электроника, все построено на примитивной системе призм. Система преобразовывала отраженный от мезонного слоя поток в чередование ярких радужных полос, а любая аномалия в отражателе превращалась в темную линию поглощения – толстую или тонкую, как нить, в зависимости от обширности повреждения. Встроенный калибратор – обычный верньер, он подкручивался и фиксировал места повреждений. Ничего сложного, справится и отпрыск, и космоплаватель, которого крепче и крепче сжимало в тисках растущей гравитации.

Неудобством калибровочной системы являлось количество перископов, через которые делались замеры. Размер зеркала чудовищный – почти тысячу прыжков в поперечнике Для проведения этой работы необходимо участие двух-трех членов экипажа, чтобы уложиться в стандартную вахту, но Телониус был один, и сколько потребуется на диагностику – никому не ведомо. Когда он это понял, сделав четыре замера, то связался с мостиком.