Аластер Рейнольдс - Алмазные псы [сборник litres]

– Вы предпочитаете такой вариант?

– Нет, – решила Ирравель, взвесив все за и против. – Нам понадобится все возможное генетическое разнообразие, если мы собираемся основать новую ветвь человеческой цивилизации за пределами Галактики.

Она еще раз все взвесила. На «Надежду» обрушится волна саранчи, неразумной, как прущее напролом стадо, и разрушит ее. Часть машин, возможно, устремится вслед за «Иронделем», но пока они двигаются слишком медленно. Им не настичь корабль, даже если они и сумеют загнать его обратно на север Галактики.

Куда еще можно податься?

Высоко над Галактикой располагались звездные скопления – тесно сбившиеся старые звезды, до которых пятно еще не добралось. Возможно, среди них укрылись остатки человечества. Если там осесть не удастся, остаются еще звезды в высоких широтах. Они отделились от Галактики миллиард лет назад, и, возможно, какие-то из них утянули за собой свои планетарные системы. Если и там ничего не выйдет – а чтобы исчерпать все возможные варианты, потребуются десятки тысяч лет, – «Ирондель» всегда может заложить петлю и устремиться на галактический юг, к Магеллановым облакам. В конце концов – разумеется, если кто-нибудь из детей Ирравели все еще будет цепляться за свою человеческую природу и не забудет, откуда они явились и что стало с их миром, – они захотят вернуться в Галактику, даже если при этом придется бросить вызов зеленому пятну.

Они вернутся.

– Значит, таков план? – спросил Ремонтуар.

Ирравель пожала плечами и отвернулась от постамента, на котором лежал Маркарян:

– Разве что у вас есть план получше.

Перед вами восемь повестей и рассказов (и больше ста тысяч слов), действие которых происходит в одной вселенной. К этой же самой воображаемой вселенной принадлежат еще две повести и четыре романа (немногим менее миллиона слов). И я планирую написать о ней и другие произведения.

Могу признаться, что мне нравятся истории будущего.

Первой такой историей, которая попала в мои руки, оказался цикл Ларри Нивена «Известный космос». Мне было около пятнадцати лет (то есть я, видимо, как раз и принадлежал к подходящей целевой аудитории). Я начал читать его рассказы и романы, вписанные в одну хронологическую последовательность, – сначала «Мир-кольцо», а потом сборник «Известный космос», – и погрузился в головокружительный водоворот мест и эпох. В каких-то произведениях (а некоторые из них описывали события даже более ранних лет, чем те годы, когда я это читал) человечество еще не успело выйти за пределы Солнечной системы и почти ничего не знало об инопланетных культурах. В каких-то действие происходило спустя несколько столетий, когда основывались колонии в звездных системах. Другие повествовали о той эпохе, когда люди уже летали на кораблях со скоростью выше световой, умели телепортироваться, обладали оружием, способным разрушать планеты, и сверхпрочными материалами, а также вступали в контакт с разнообразными инопланетными расами.

На первый взгляд не было заметно, что во всех рассказах Нивена речь идет об одной и той же вселенной. Но все же связь между ними прослеживалась, и половина удовольствия от чтения заключалась как раз в том, чтобы ее отыскать. Как будто меняешь масштаб, отодвигаешься подальше от отдельных сюжетов – и они оказываются цветными стеклышками в большой мозаике. А затем перед тобой вдруг проявляется общая картина – та более значительная композиция, над которой работал автор. И едва ли важно, что не все детали идеально подходили друг другу или что некоторые рассказы Нивен впихнул в свою матрицу уже после их первоначальной публикации. Все равно оставалось это ощущение от будущего как от чего-то густонаселенного, хаотичного, то и дело внезапно ускоряющегося и сворачивающего непонятно куда.

Вот это представление об истории будущего как о единой вымышленной сущности, намного превосходящей по размеру совокупность ее частей, всегда оставалась со мной, и во многом именно поэтому мне так нравится этот жанр. Зачастую его принижают, списывая все на лень: мол, зачем изобретать новый мир, когда можно взять готовый из уже написанной книги. Не соглашусь. Как по мне, написать вторую историю об уже существующей вселенной обычно сложнее, чем создать новую с нуля. Приходится работать при заданных правилах, а это серьезно ограничивает писательскую свободу. Коль скоро в первой истории вы упомянули изменившее мир изобретение, оно должно войти в текстуру второй, если только действие этой второй хронологически не происходит раньше. В последнем случае во второй истории нельзя упоминать детали, противоречащие логике первой. Когда вы пишете восьмое или девятое произведение для такого вот цикла, в вашем воздушном пространстве уже не протолкнуться. В определенный момент достигается порог, когда запихнуть что-то новое в хронику становится так дьявольски сложно, что писатель может все бросить и переключиться на что-нибудь другое. Думаю, всегда самое сложное – понять, добрался ли ты до этого порога.