Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— Не надо, я уже уезжаю. Выпью на работе.

— Ты надолго?

— Постараюсь побыстрее, — он снова целует. — Не скучай. И выспись за меня.

Входная дверь за Михаэлем успевает закрыться, а Мишель растягивается ровно посередине кровати, утыкаясь лицом в его подушку и вдыхая уже ставший родным мужской запах, когда раздается звонок ее телефона.

Мишель долго не может сообразить, откуда идет звук, пока наконец не догадывается заглянуть под кровать. Так и есть, ее мобильным каким-то чудом оказывается там.

— Мишка! — кричит в трубку подруга Настя. — Ты где?

— В Таллинне, — отвечает еще сонная Мишель.

— До сих пор?! — удивляется Настя.

— Да.

— Что ты там делаешь? — продолжает бушевать Настя.

И Мишель с трудом подавляет в себе желание честно ответить, что именно она делает в Таллинне. Нет, она не будет ничего рассказывать. Не будет хвастаться интимными подробностями, она не такая. Хотя впервые ей хочется именно этого. Рассказать. Да так рассказать, чтобы подруга Настя, барышня весьма легкомысленного нрава, лопнула от зависти. Из горячих мыслей ее вырывает очередной Настин крик.

— Приезжай скорее! С Павлом беда!

Мишель очень хочется ответить, что и беды, и радости бывшего мужа ее давно уже не касаются, но пять лет, проведенные вместе не дают ей этого сделать. Глупо отрицать, несмотря ни на что, Павел не стал ей чужим. К тому же голос у Насти звучит настолько испуганным, что Мишель садится на кровати и задает вопрос:

— Что с ним?

— Пневмония, — выдыхает подруга в трубку. — Он в больнице на ИВЛ. Мишка, врачи говорят, что прогнозы очень плохие!

И сомнений никаких не остается, как не остается и сна.

— Еду, — отвечает Мишель совершенно другим, серьезным тоном. — Скинь адрес больницы.

Времени на душ она себе не дает, быстро умывается у раковины, собирает волосы в хвост. Вещи решает оставить здесь, ведь она еще вернется. Проверяет сумку — паспорт, деньги, ключи от квартиры и зарядник для телефона. Машинально натягивает на себя дубленку Михаэля и только тут соображает — нужно же ему позвонить!

Увы, но сделать этого не представляется возможным — Мишель не знает номера его телефона. Да что там номера, она и фамилию его не удосужилась спросить.

Тут же в голову приходит мысль оставить записку, и Мишель мечется в мужской дубленке по чердаку. Сначала в поисках бумаги, потом ручки. К сожалению, ничего подходящего ей не попадается, и она совсем уже готова отчаяться и убежать, как глаза останавливаются на зеркале в коридоре.

Помада находится в сумке. Мишель лишь остается удивляться, откуда у нее взялся столь яркий цвет, но думать об этом некогда, нужно ехать в аэропорт, постараться сесть на самолет до Риги, а оттуда уже и до Москвы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поэтому она быстро пишет на зеркале всего одну фразу: «Я вернусь» и убегает, каким-то чудом сообразив оставить Михаэлю его дубленку.

Собственное пальто кажется непривычным и не по погоде легким, и Мишель решает повязать мужской шарф.

«Чтобы не замерзнуть», — говорит она себе. На самом деле, ей мучительно хочется, чтобы хоть что-то напоминало ей о нем.

Дверь с тихим щелчком закрывается за ее спиной, но Мишель ничего не слышит. Перепрыгивая через ступеньки, она мчится на улицу. Ей надо в Москву.

**********

Москва встретила ее то ли дождем, то ли мокрым снегом. Слякотью. Странной болью где-то в левом подреберье.

Мишель старалась убедить себя, что это ничего не значит. Подумаешь, болит. Сейчас самое главное, добраться до больницы и убедиться, что с бывшим мужем все в порядке.

Из аэропорта она прямиком поехала к Павлу. Поначалу ее не хотели пускать, да что там, с ней и говорить не желали, особенно, когда она не смогла внятно объяснить, кем приходится пациенту. Но Мишель, еще совсем недавно мягкая и покладистая со своим трубочистом, потребовала провести ее к заведующему отделением, а когда оказалась в нужном кабинете, представилась, пояснила ситуацию, попросила войти в положение и помочь.

Из разговора с заведующим стало ясно — Настя не шутила и не преувеличивала. У Павла действительно двусторонняя пневмония.

— Как же он так умудрился? — недоумевала Мишель.

Виннер был вполне вменяемым человеком и всегда следил за здоровьем, стараясь не запускать болезни.

В ответ на ее вопрос, врач только закатил глаза.