Агата Озолс - Мишка и Трубочист

Михаэль приподнялся, крепко поцеловал ее в губы и ответил:

— Да! Я очень ревнивый. Просто ужасно.

Они полежали еще немного, а потом Михаэль сел в постели.

— Мне надо немного поработать, — сказал чуть виновато. — Прости.

— Работай на здоровье, — расслаблено ответила она. — А я буду валяться.

— Отлично.

— Миша, — позвала Мишель.

Трубочист остановился и удивленно посмотрел на нее.

— Что? — спросила Мишель.

— Ничего, — он продолжил улыбаться.

— Что я такого сказала?

— Меня никто так не называет — Миша.

— Тебе не нравится?

— Нравится.

— Мне нельзя тебя так называть? — допытывалась Мишель.

— Тебе — можно.

— Миша, — повторила она.

— Тогда я тоже буду называть тебя Миша. Можно? — спросил Михаэль.

— Тебе — можно, — согласно кивнула Мишель и вытянулась на кровати.

— Пойду я от греха подальше, — сказал Михаэль.

— Иди, — царственно разрешила Мишель. — Иди и думай обо мне!

— Миш, мне бы поработать хоть чуточку, — взмолился мужчина.

— Хорошо, поработай чуточку, а потом думай обо мне.

— Я лучше приду к тебе в кровать, — хохотнул Михаэль.

— Я буду ждать.

— Нет, спи. Завтра рано вставать.

Когда он ушел, Мишель укрылась одеялом, закрыла глаза и улыбнулась. Какая же она молодец, что приехала в Таллин!

В январе пляж Пирита прекрасен.

Возможно, он прекрасен и летом, но Мишель ни за что не променяла бы эти январские дни на какие-либо другие.

Замерзший песок и скованный льдом берег Финского залива, пронизывающий насквозь острый, соленый ветер и никого, кроме них двоих.

На пляж они едут на машине. У Михаэля большой и надежный Ровер, не новый, но вполне приличный. Эта машина ему удивительно идет, и Михаэль уверенно держит руль, следя за дорогой и изредка поглядывая на Мишель.

Она сидит рядом, на пассажирском сидении и позволяет себе любоваться мужчиной.

Да и как им не любоваться? Ведь он такой…. Такой….. Красивый, сильный, заботливый.

Вот и сейчас, перед поездкой, сделал кофе и налил его в большой термос, а на вопросительный взгляд Мишель пояснил:

— Зима. Все кафе на пляже закрыты.

И Мишель с трудом сдерживает себя, чтобы не повиснуть у него на шее и расцеловать, до того она тронута этим простым жестом.

На пляже они гуляют, крепко держась за руки. Ветер бьет им в лицо, и теперь очередь Мишель проявить заботу о мужчине.

Она натягивает ему на голову меховой капюшон, поправляет шарф, требует надеть перчатки. Михаэль сопротивляется, уверят, что ему не холодно, но она каким-то шестым чувством знает, что ему просто очень нравиться ощущать ее руку в своей. Даже через шерсть ее варежек.

Несколько часов на пляже, потом поездка по окрестностям Таллинна и, вернувшись домой, они засыпают сразу после еды. Спят крепко, почти до утра. И во сне все также держаться за руки.

А на следующий день Мишель везут в Тарту, к бабушке.

Вопреки ее представлениям о бабушке Михаэля, пожилая родственница оказывается совершенно другой, не такой, какой представлялась. Это не бабушка, в понимании Мишель. Это немолодая дама в строгом темном платье с белоснежным кружевным воротничком и гранатовой брошью. Бабушка преподавала высшую математику и сейчас еще занимается со студентами в частной порядке. Она строга, но доброжелательна. Принимает Мишель по высшему разряду — в гостиной сервирован кофе.

Тонкий белоснежный фарфор, горячие, истекающие маслом булочки и джем домашнего приготовления. Разговор вроде и ни о чем, но Мишель понимает, что ее пристально изучают, оценивают, возможно даже с кем-то сравнивают. Только делается это так ненавязчиво и интеллигентно, что не вызывает у нее отторжения. Наоборот, хочется сделать все возможное, чтобы понравиться этой строгой даме. Кажется, ей удается произвести положительное впечатление — уже прощаясь, Мишель удостаивается вполне искренней улыбки и повторного приглашения в гости, на этот раз на пироги.

Один день сменяет другой, и Мишель начинает казаться, что это и есть ее настоящая жизнь, а Москва, Павел и даже любимая работа видятся далеким воспоминанием, если не почти забытым сном.

Все меняется накануне православного Рождества.

Утром, когда за окном еще темно, Михаэль, поговорив с кем-то по телефону, целует ее в губы и шепчет:

— Мне надо съездить на работу.

— Я провожу, — делает Мишель попытку встать с кровати.

— Нет — нет, — он придерживает ее за плечо, — еще рано, поспи.

— Я сварю тебе кофе, — настаивает Мишель.