Михаил Ганевский - «Мишка, Мишка…» Воспоминания

© Ганевский М.Г., 2021

Яркие вспышки памяти… Из самых ранних…

Смотрю на фото тех лет… Только по рассказам родителей. Они помнили…

Меня, смазливого мальчишку трёх лет отроду, водили гулять по широкой, казалось, тогда, Новослободской улице «напоказ» и «в очередь». То есть, выстраивалась очередь из домашних (из нашей квартиры) и соседских девчонок, чтобы пройтись с красавчиком.

Отец рассказывал… Ехал он со мной к приятелю на дачу. На Савеловском вокзале привязался к нам фотокорреспондент журнала «Огонёк». И упросил-таки отца поехать вместе с нами, чтобы сделать фотосессию. Перебираю эти фотографии: в песочнице, на крыле автомобиля… Пытаюсь пробиться через толщу времени. Не получается…

Помню детский сад.

Мы гуляем во дворе. Зима. Темно. Я вглядываюсь в огоньки окон, стоящих вокруг домов. И вдруг замечаю необычный синий свет. Сразу поток фантазии: вот она где! Здесь живёт «Баба-Яга». Которая колдует. Насылает на людей страшные муки. Не раз я видел этот загадочный свет…

Потом всплывает из глубин памяти лето. Детский сад на даче. На краю леса стоит огромная (казалось тогда!) берёза. Между корней вижу необыкновенного, большущего жука с такими же большими рогами. Он ползёт медленно и важно. Я и не догадываюсь, что это жук-«олень». Сейчас-то знаю, что такие есть, но больше не видел никогда…

Первая любовь… У неё был такой красивый бант в волосах! Я молча истекал восторгом. В груди бушевали непонятные волны. Вдруг удар! Гр о за! Все сидевшие в комнате для занятий дети притихли. Скоро выглянуло солнце. Заиграло тенями. Чей-то крик: «Радуга!» Побежали из комнаты. Кроме троих. Двух влюблённых малышей и предмета их обожания. Мой «соперник» на коленях ползёт к сидящей спиной девочке. Я замер в каком-то ступоре. Вижу всё это, понимаю, что он сейчас будет её целовать… и в ужасе выбегаю из комнаты на улицу. На свет! Яркое солнце. Блистающая каплями берёза. И огромная, в полнеба, радуга! Впитываю глазами льющийся в меня невиданной силы цвет. Каждый в отдельности. И вместе… На всю жизнь вошло в меня это – Любовь и Красота…

Затем провалы в памяти. Вспыхивают какие-то мрачные больничные коридоры… Мой крик от ожога паровым утюгом… Помню музыкальную школу. Когда мы с мамой в сентябре пришли, чтобы определить инструмент, на котором буду играть. Входим и в глаза бросается мальчик, лет 10-ти, с чем-то большим, в светлом чехле:

– Мама, это что? – Мама и сама не знала. Спросила у кого-то, и говорит:

– Это виолончель. – И тут же я:

– Хочу на виолончели! – Маме-то, я сейчас понимаю, было всё равно. Лишь бы «сыночке» нравилось. Сразу и записали меня.

Помню так же крик моего первого учителя, Бендицкого:

Вот с кем приходится работать! – Это потому, что я не смог спеть ноту, которую он сыграл на рояле. На его крик в зал вошла какая-то женщина. Села за рояль и нажала клавишу:

– Найди на клавиатуре эту клавишу. – Я нашёл. Ещё, и ещё… Приторно-ласковый голос Бендицкого:

– Да, ты можешь учиться играть на виолончели! – А потом – долгие часы ожидания урока. (Учитель работал сразу в трёх музыкальных школах.) Как светлое пятно – появление нового учителя. Льва Михайловича Берлинского…