Анджей Савицкий - Драконовы кончары (Smocze koncerze)

- Вовсе нет, момент для этого самый подходящий из всех возможных. Нашествие чужих диаметрально изменит расклад сил на континенте и сделает возможным то, что раньше было совершенно невозможным, - спокойно заметил гетман. – Прежде всего, пылью может рассыпаться турецкое могущество, но и не только оно одно. Собеский не пропустит случая порисоваться, обрести славу в качестве защитника всего человечества, Церкви и сам дьявол знает чего еще. Не успеешь моргнуть, как он привалит сюда со всеми хоругвями, какие ему удастся собрать, и хотя он человек скуповатый, он не станет колебаться и найдет средства на дополнительные войска. Я хорошо его знаю, знаю и его любовь к авантюрам и рисовке. Так что есть шансы, что, в конце концов, где-то он споткнется, и случится чего-нибудь нехорошее. У чужих нет чести, они ведь демоны из преисподней, так что не будет ничего удивительного, что короля они смогут убить так, словно то был обычный слуга. Лично я рассчитываю на то, что так оно и случится. И давно этого ожидаю.

- И мил'с'дарь рассчитывает занять его место? А как же с выборами? – буркнул пан Михал.

- Радзивиллы и Потоцкие давно уже у меня под каблуком, ну а шляхта из Короны меня не интересует. Если будут слишком возмущаться, устрою дело по-другому. Великопольшу и Нижнюю Силезию сдам Бранденбургу, а Малопольша и Верхняя Силезия достанутся Священной Римской Империи. Ну а великий электор и Леопольд Габсбург быстро разберутся с мятежниками вместо меня. В этой стране наиболее главенствующими и так являются Литва, Украина и Подолия, все остальное – всего лишь рассадник для бунтовщиков и нищебродов.

Пан Михал выглядел так, словно его крепко приложили по голове. Понятное дело, что он осознавал нелюбовь великого гетмана к королю, но он никак не подозревал, что у Паца столь громадные амбиции, и что он готов пойти на измену и даже на выдачу части страны в чужие руки. Ротмистр чувствовал, как начинает закипать кровь в жилах, с радостью он отрубил бы башку изменнику, не думая о последствиях. Но он нес ответственность за Дороту и Йитку, кроме того, следовало ведь сообщить Яблоновскому о планах Паца. Так что он лишь стиснул кулаки и склонил голову, делая вид, будто размышляет над предложением.

- А что ты, гетман, предложишь мне за присоединение к твоей фракции? – спросила Дорота.

- Дворянское звание и имение в любом месте Речи Посполитой. Земли – до горизонта, имение, а к этому тысяча, нет, две тысячи червонных золотых ежегодно в течение десяти лет, - не раздумывая заявил гетман. – Твоим заданием станет переманить на мою сторону гетмана чужих. Я хочу иметь его в своем лагере, его оружие и его знания. Вот это дело, весьма важное, я бы поручил именно тебе.

- Десять тысяч червонцев авансом, к этому замок и земли на южной Украине, - заявила Дорота. – Для Йитки ваша милость тоже должна будет чего-нибудь придумать. Ну и освободить ее глупого поклонника.

- Так он выступал, так что моим людям пришлось слегка его поколотить. Сейчас едет связанный в обозе, но что касается освобождения, можно будет подумать, - легко согласился гетман. – Ну а девица получит богатые платья, драгоценности и красивого коня. На приданое хватит.

Йитка шевельнулась и надула губы, но разумно ничего не сказала.

- Дорота, ты же не собираешься… - возмутился пан Михал.

- Собираюсь! – прошипела та и гневно поглядела на ротмистра. – И никто не станет мне указывать, что мне делать, хорошо это или плохо! Надоело мне выслуживаться перед глупцами и слушать мужчин. Благодаря же предложению гетмана, вскоре я сделаюсь независимой и свободной женщиной. Именно за это я воюю всю жизнь, и этого шанса не пропущу. Я дам гетману присягу верности, тебе советую сделать то же самое. Не собираешься же ты отдать жизнь ради глупой чести или верности по отношению к правителям, которым на тебя наплевать. Выбирай!

Михал Пиотровский долго глядел на нее. Заскрежетал зубами, но быстро взял себя в руки и склонил голову. При этом он невыразительно буркнул, что согласен.

- Замечательно! Ваши клятвы я приму, вот только, простите, их одних мне будет недостаточно. – Пац вновь усмехнулся. – Вас я выпущу, в лагерь Яблоновского вы вернетесь уже в качестве моих людей, но мне нужны гарантии. Так что девушку и гусара я оставлю себе. Если окажется, что вы нарушили слово, оба умрут в страшных мучениях. Это ведь честное предложение, правда?

Пан Михал снова засопел от злости, но Дорота успокоила его взглядом. Ротмистр узнал женщину уже настолько хорошо, чтобы прочитать в умных зеленых глазах аль-хакимы молчаливое предостережение. Он не был уверен, что конкретно желает сказать ему женщина, но пришел к выводу, что она все же умнее его, и решил ей довериться. Пиотровский положил правую руку на грудь и начал читать текст присяги, выкладывая на чашу весов собственную честь и бессмертную душу.