Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

Грачёв грохнул по столу кулаком, отчего Евгений и Виктория вздрогнули.

— Ты хоть понимаешь, что ты тут говоришь?! — взревел генерал. — Ты головой своей подумал?!

— Да я всё продумал, не переживай…

— Продумал он! Ты хоть понимаешь, что малейшая проверка со стороны государства моментально выявит растрату бюджетных средств? И что ты думаешь, тебе это сойдёт с рук?

— Ай, да кто там будет разбираться, на какую хреновину деньги пошли, — махнул рукой учёный. — Мы и сами толком не понимаем, что мы построили, и ты думаешь, какие-то посторонние финансисты разберутся, где куплена нужная вещь для «Тифона», а где деньги ушли налево? Я тебе напомню, что буду сооружать копию «Тифона». Детали те же самые. Только маленькие. Никто ничего не поймёт.

— Ох, беда с тобой, — устало вздохнул генерал, схватившись за лоб.

Виктория, напряжённо наблюдавшая за их беседой, тихонько сказала:

— Я не понимаю, почему всё надо делать тайно. Можно же просто попросить расширить бюджет для дополнительных испытаний, и всё. Неужели не выделят средств?

— Кстати, тоже вариант, — поддержал её Грачёв.

— Друзья мои, вы забываете одну простую вещь, о которой я говорил всего пару минут назад. — Муравьев наклонился вперёд и напомнил: — Я потерял доверие к пришельцу.

Генерал хмыкнул.

— Только на том основании, что оружие, которое нам, по сути, подарил пришелец, ударит по червю энергией, пригодной для червя в пищу?

— Не только. Вот, глядите. — Учёный нагнулся и достал из ящика стола тонкую папку. Положил перед гостями, раскрыл. Внутри лежала стопка скреплённых бумаг. — Ознакомьтесь.

Генерал взял бумаги и всмотрелся. Виктория наклонилась к нему, с непониманием разглядывая странные рисунки и надписи.

На левой стороне каждого листа были нарисованы по четыре чёрные кляксы. Справа напротив каждой из клякс стояли подписи. «Возможно, удивление», «Возможно, любопытство», «Вероятно, лёгкая неприязнь». И так далее.

— И что это? — поднял на учёного непонимающий взгляд Грачёв.

— А на что это, по-твоему, похоже? — вопросом на вопрос ответил Муравьёв.

— Не знаю. На нервные клетки.

— Хм. Интересное сравнение, — промычал учёный. — Мне такое в голову не приходило. Попробуй угадать ещё раз.

— На паучков похоже, — разглядывая кляксы, предположила Виктория.

— Жень, ты заколебал! Ей богу! — нервно выдал генерал. — Ты меня вытащил посреди ночи, заставил переть в такую даль, а теперь показываешь какую-то хрень и играешь в угадайки!

— Ладно-ладно, не кипятись, — примиряюще поднял руки Евгений. — Объясняю. Перед вами, друзья, результат моих двухмесячных наблюдений за пришельцем. Рисовать я не умею, так что не обессудьте. Вот эти паучки — это на самом деле наш дорогой инопланетный гость. Вы ведь наверняка заметили, что он частенько дёргает своими щупальцами. А зачем, спрашивается? Я вам скажу. Так он проявляет эмоции. Он отнюдь не бездушная машина. Ведь и мы достаточно энергично реагируем на всё, что происходит вокруг и далеко не всегда способны сдержать эмоции и рефлексы. То же самое и с ним. С ним даже ещё сложнее. Я думаю, что это некий язык символов. Если бы у его народа была письменность, она выглядела бы примерно так, — учёный указал пальцем на рисунки. — Полагаю, у них многое завязано на щупальцах. При этом они комбинируют символы. Лирла, когда хочет что-то выразить, может осветить, к примеру, пару верхних щупалец и три нижних. И получается эмоция. Таких комбинаций окраски щупалец в одном цветовом диапазоне существует двести пятьдесят пять, но он ещё может ставить щупальца изломами, деля каждое щупальце максимум на пять отдельных участков. Щупальца могут отклоняться под различными углами. Плюс он ещё вокруг своей оси поворачивается на все четыре стороны. Тут мне просто лень подсчитывать количество комбинаций, но поверьте, их очень много.

— И ты хочешь сказать, что расшифровал его язык жестов? — с сомнением в голосе спросил Грачёв, быстро пролистав стопку. — Тут двадцать восемь страниц по четыре кляксы. Итого сто двенадцать эмоциональных оттенков.

— Ну, не то, чтобы расшифровал, — потупился Евгений. — Это всё из области предположений.

— То есть, это всё не точно? — потряс в воздухе бумагами Грачёв. Учёный кивнул, и генерал бросил стопку на стол. — Ещё доказательства будут?

— Только моя интуиция, — улыбнулся Муравьёв. И, предупреждая очередную отповедь, быстро заговорил. — Но я вполне уверен в своих наблюдениях, и могу сказать, что Лирла был с нами не слишком-то откровенен. Он частенько нервничает. Уклоняется от прямых ответов. Всюду суёт свой нос, пытается всё проконтролировать, держа нас в информационном голоде. Тут явно что-то нечисто. Казачок-то засланный!