Дмитрий Тагунов - Меня нет [Сборник]

— Это самое, — поднялся с места Владимир. — Я в гальюн. Ты тут не скучай без меня, лады?

— Смотри только, чтоб тебя там пришельцы не похитили.

— Пусть только попробуют! Я их горячо, очень горячо поприветствую! Хе-хе!

Максим остался один на проходном пункте. Мимо за окошком проходили сонные офисные сотрудники, дежурно здороваясь. Тихое, обычное утро, опостылевшая обыденность.

Хочется отгородиться от мира.

Вспомнилось, как в детстве представлялось, будто каждый человек обладает некоей скрытой силой. Верилось, что мысль материальна, и на мир можно влиять одной лишь силой воли. И когда вокруг творилось что-то нехорошее, неприятное, когда хотелось остаться незаметным, невидимым для всех, Максим представлял, что вокруг возникают прочные каменные стены. И повторял мысленно — «Меня нет». Настраивался особым образом. Концентрировался на этих словах. И действительно, беды проходили стороной, не задев его. И не проверить уже, было ли это совпадением, или же и правда мысль человека способна преобразить окружающее пространство.

Внезапно погас свет. От неожиданности Максим вскочил. В коридоре ни одного проблеска: неясное свечение шло разве что со стороны главного входа. Послышались многочисленные голоса. Офисные сотрудники, оставшись без электричества, громко негодовали: у них отключились все компьютеры. Важная работа была остановлена.

Оставалось только ждать, когда же включится свет, но ожидание становилось долгим. Максим нашёл фонарик и вышел в коридор. Он сразу увидел, как с улицы, просачиваясь через дверную щель, проникает плотный туман. С другой стороны послышались шаги десятков человек.

— Максим Степанович, не стойте здесь, — сказал один из сотрудников. — Домой езжайте. Только что звонили, сказали, авария на подстанции. Весь район без света. Укавэшка, надеюсь, у вас в порядке?

— Всегда с собой, — ответил Максим, вспомнив, что так и не заменил батарейку. Сколько там осталось-то? Ну, впрочем, дома всё равно должна быть запасная.

— А Владимир Палыч уже ушёл?

— Он в туа…

Оборвав себя на полуслове, Максим сорвался с места. Фонарик выхватывал из темноты лица. Встречные люди едва успевали убраться с дороги, прикрываясь руками от света. Туалет был на этом же этаже, за двумя поворотами. Туман уже проник через окна и лез из офисов. Последние сотрудники покидали свои места, подсвечивая путь мобильниками. Будто отступающие бойцы, спешащие покинуть захваченное врагом здание.

Уже у самой двери в туалет Максим услышал истошный Володькин вопль, внезапно оборвавшийся. Максим резко распахнул дверь и влетел внутрь. Луч фонаря скользнул в слепом поиске по плотной туманной пелене.

— Вова, ты где? Подай голос!

Никто не откликнулся.

— Вова!

Максим двинулся вперёд и осмотрел все кабинки. Везде пусто. Никого. Но только что же он слышал, как Володя кричал…

Вспомнилось: а ведь когда-то Вова пошутил, мол, хочу умереть как Элвис — на толчке и знаменитым. Почти сбылось.

Туман сгущался, обследуя пространство. Уплотнялся вокруг человека, словно желая удостовериться, что не ошибся, и здесь правда есть кто-то ещё. Но дохлая укавэшка на ремне всё ещё работала. Синий шарик, едва спасающий от пчёл…

Максим бросился бежать. Обильный пот тёк со лба на лицо. Отчаянно не хватало воздуха. Как же так? Почему Володьки не стало? Ведь глупо же — спустил штаны и потерял контакт с ремнём! А что его родным сказать? Как описать такое?

Только тут вспомнив, что Света сегодня осталась дома и что дом-то находится в том же микрорайоне, он позвонил домой. Но на звонок никто не ответил.

А дома — никого. За открытой дверью Максима поджидала новая порция тумана, густым облаком накрывшего весь район и просочившегося во все дома. Чёртова подстанция, что ж там случиться такое могло? Ничего из вещей вроде не пропало. И бедный плюшевый мишка всё так же лежит, брошенный в коридоре, никому не нужный.

Мобильный не отвечал. «Вызываемый вами абонент недоступен» — всегда одно и то же.

Боже, почему? За что такие испытания? Сперва Володька, потом…

Максим снова и снова набирал номер Светы, но не мог дозвониться. А есть ли ещё, куда дозваниваться? А есть ли ещё, до кого дозваниваться? Боже, за что?..

Что-то резко надломилось в душе, и Максим упал на пол, скручиваемый внутренней болью. Сломленное сознание начинало отказывать: он не мог себя больше контролировать. Слёзы, постыдные слёзы текли из глаз. Из груди рвался крик. Где же вы все? Маленькое воинство, которое всегда рядом. Те, кто поддержат, успокоят, утешат.