Джо Шрайбер - Дарт Мол - Взаперти

Забрак устремил взор вверх. Сам люк, ничем не примечательный прямоугольник размером двенадцать на восемнадцать сантиметров, превратился для него в целый мир. Двенадцать на восемнадцать — это все, что отделяло успешное завершение задания от гибели, позора и безвестности.

Слифер — Радик — кипу ...

Он стиснул зубы. Жар подбирался все ближе, давил со всех сторон, обволакивал, словно вторая кожа. Стальные пластины стен обжигали руки. Во рту, напротив, похолодело. Капля пота ударилась о пол, и он понял, что действительно слышит шипение. Мол прикинул: если температура будет подниматься теми же темпами, он продержится еще минуту или две, а потом потеряет сознание от теплового удара, и...

Он продолжал работать. В кабине появился странный запах, а когда покрытая волдырями ладонь чуть скользнула по стене, он осознал, что это начинает поджариваться его собственная плоть.

«Учитель, я не подведу вас».

Он вдохнул, выдохнул. Им начало овладевать странное наркотическое головокружение, и он принудил себя уйти глубже — туда, где осталось его самосознание, — заставляя себя сосредоточиться. Надо отыскать Эогана Труакса. Если только он сможет...

И тут технический люк поддался.

Холодный, бодрящий воздух обрушился на Мола благословенным потоком, забрак бросил стальную пластинку на пол и выбрался сквозь отверстие в почти полную темноту.

Он встал на крыше кабины, вглядываясь в бесконечную шахту. Пот на его коже уже высох. Дав себе секундную передышку, он прищурился и распространил свои чувства, пока глаза приспосабливались к неосвещенному пространству. Вокруг стали проявляться подробности обстановки. Впереди обнаружились стальные перекладины, вделанные в стену с интервалом в полметра — по ним легко можно было передвигаться.

Он прыгнул, ухватился за первую перекладину и начал взбираться вверх.

«Мальчик, я иду за тобой».

Все было прекрасно, пока не вырвались келл-драконы.

Когда началась пальба, Садики не стала тратить время на размышления. Исходя из собственного опыта, это было то, что она всегда называла секундой идиотизма: момент шока и ступора, когда человеческий мозг отказывается признавать очевидное, даже если оно происходит прямо перед глазами, — и из-за этого можно лишиться жизни. Она повиновалась инстинктам. Не поднимая головы, проползла по полу и укрылась за стоявшим без дела дроидом-погрузчиком. Тем временем по ангару прокатился первый залп бластерного огня. Это было самое худшее.

— Бо шуда, комендант Блирр , — зазвучал голос Джаббы из встроенных динамиков голопроектора. — Ота ми марвалек физ плесодоро .

Садики без труда перевела эти слова на общегалактический: «Приветствую, комендант Блирр. Позволь мне лицезреть твое прекрасное лицо».

Она выглянула из-за дроида и увидела парящее изображение, в полной стереопроекции, крупнее, чем в жизни, парящее на репульсорной платформе, которую тащила запряженная в нее пара келл-драконов. Конечно, Джабба никогда не стал бы рисковать и являться сюда лично. Ей оставалось предположить, что он благополучно устроился на своей космической яхте — достаточно далеко, чтобы остаться невредимым, и достаточно близко, чтобы не пропустить веселья.

Само по себе появление здесь Хатта, лично или в виде голограммы, произвело сильное впечатление, однако не стало неожиданностью. Садики уже большей частью сообразила, что у них случилось и почему, и когда у нее перестало звенеть в ушах из-за грохота перестрелки, она отошла от погрузчика, полностью оказавшись в поле зрения.

— Джабба. — Подняв руки, она подошла ближе, пробираясь между мертвыми телами охранников и ангарной бригады. Выжившие, по-видимому, уже сбежали. — Добро пожаловать в «Улей-7». Я так понимаю, я сделала что-то вызвавшее твой гнев?

Трандошане и гаморреанцы развернулись и наставили на нее свои бластеры, но голоизображение Джаббы жестом приказало им опустить оружие. Платформа с голопроектором заметно вздрогнула: это драконы нетерпеливо дернули шлейки.

— Комендант Блирр, — продолжал Джабба по-хаттски, — я думал, мы были друзьями.

— Хм. — Она поняла, что ключом к выживанию в течение следующих пяти минут будет неустрашимость или, по крайней мере, видимость ее. Женщина взглянула на разбросанные по полу дымящиеся останки своих подчиненных и пожала плечами. — Видимо, нет. Чему я обязана удовольствием этого визита?