— Ты понятия не имеешь...
— Я унес старика с Заводского этажа, — продолжал Мол. — Он очень плох. Заражение крови скоро его прикончит. Но он рассказал мне кое-что интересное, прежде чем впал в бред. Он сказал, что ты отзываешься на другое имя.
Лицо Зеро ничего не выражало.
— И на какое же?
— Ты назовешь его мне.
— Джаганнат, пожалуйста! — Голос тви’лека был тих и настойчив. — Ты должен прислушаться к моим словам. Я в «Улье» с самого начала. Поэтому я и выжил здесь.
— Перед тем как убить Баклана, — продолжал Мол, — я спросил его, есть ли кто-то еще, кто стоит над ним и работает напрямую с Радиком. Он кое-что нарисовал. Тогда я подумал, что это просто круг. Но это не так. — Он наклонился ближе: его лицо почти коснулось лица тви’лека. — Это ноль. Зеро.
— Баклан? — Тви’лек покачал головой. — Баклан — просто...
— Подсадная утка, — кивнул Мол и добавил голосом, лишенным каких бы то ни было интонаций: — Теперь я понимаю. Ты его подставил, чтобы сосредоточить мое внимание на нем, а не на том, где оно все время должно было находиться. — Он взглянул на поднос Зеро — там лежала специальная еда для тви’лека, наполовину съеденная. — Знаешь, я заметил, что твое питание качественнее, чем у остальных заключенных. Полагаю, это одно из преимуществ того, кто может доставать разные вещи, сидя в тюрьме. К сожалению, это же делает тебя намного уязвимее.
— Уязвимее для чего?
— Как раз перед тем, как ты встал в очередь, я подсыпал в кастрюлю порошок белого корня метаксаса, — сообщил Мол все тем же бесстрастным тоном. — Койл пытался дать мне его раньше. К счастью, когда я вернулся и попросил, он все еще был при нем. Говорят, он не имеет вкуса и запаха, но отличается быстродействием. — Забрак взглянул на незаконченную трапезу. — И ты уже съел достаточно, чтобы умереть.
Зеро уставился на поднос с зарождающимся во взгляде ужасом, а затем оттолкнул его, будто отойти подальше было достаточно, чтобы остановить неотвратимое.
— П-почему?
— Есть противоядие. — Мол разжал ладонь и продемонстрировал Зеро маленький прозрачный пузырек с серым порошком. — Я стащил его из медотсека. Если я дам его тебе в течение тридцати секунд, ты выживешь.
— Я уже сказал тебе...
— Я видел лицо Радика, — заявил Мол. — Теперь мне нужно сделать ему предложение. Я готов заплатить триста тысяч кредитов за запрещенное ядерное устройство — деньги у меня здесь. Я лично свяжусь с покупателями и организую их приезд для передачи оружия.
— Он... — Руки Зеро начали дрожать. Он с удивлением и ужасом уставился на них, затем снова на Мола. — Он никогда не согласится на эту сделку.
— Почему?
— Он знает «Бандо Гора». Однажды они уже пытались его убить. Они заклятые враги. Он поклялся на крови никогда не иметь с ними дел.
— Значит, тебе придется постараться, чтобы он изменил свое мнение, не так ли?
— Ты дурак ... — Зеро уже трясся всем телом. Когда он снова заговорил, его голос дрожал, слова срывались с губ отрывисто, с запинкой. — Ты понятия не имеешь, что творишь...
Его голова со стуком упала на стол.
С гримасой раздражения Мол приподнял лицо Зеро из тарелки, проверил глаза и снова опустил того головой в еду.
Ситх оставил тви’лека лежать и вышел из столовой.
Смайт бежал.
Когда доносившиеся из дежурного помещения вопли в конце концов затихли и наступила тишина, он поднялся на ноги и понесся по наклонной технической шахте — бежал изо всех сил во тьму, опустив голову. Он не знал, куда бежит и что будет там делать, но прямо сейчас это было не так важно, как увеличить насколько возможно расстояние между собой и преследующими его бандитами.
В висках стучала кровь, легкие горели. Он шмыгнул за угол и привалился к холодной стене, не в силах сделать ни шагу, пока не отдохнет, и глубоко, прерывисто вздохнул. Действие глиттерстима уже окончательно выветрилось, и он чувствовал себя выжатым, неуклюжим, его сотрясала дрожь такая сильная, что едва держался на ногах: колени угрожали предать и подогнуться в любой момент.
«Рассмотрим факты».
Факт 1: он безоружный охранник, застрявший в недрах тюрьмы, полной одержимых убийствами чудовищ, любое из которых с удовольствием воспользуется подвернувшимся шансом прикончить его.
Факт 2: он не может вернуться к Джаббе и попросить о помощи, даже если бы существовал какой-нибудь способ связаться с ним.
Вывод: он ходячий мертвец.
Смайт боролся с почти непреодолимым желанием упасть на пол, завыть, зарыдать. Ничто из этого сейчас ему не поможет. Тихий-тихий голосок внутри его шептал, что, если возможно, он мог бы пробраться в свою комнату и нюхнуть еще чуток глиттерстима, припрятанного среди вещей, — он может помочь прояснить некоторые вещи, — но даже это казалось безнадежным. Отойдя от спайсовой эйфории, молодой охранник в очередной раз убедился, насколько сильна его зависимость. Он не знал, где находится и куда направляется.
Читать дальше