— Heт! — Старик вдруг вскинулся всем телом, схватил сына за плечо и привлек к себе. Внезапная ясность озарила его лицо, зрачки сузились, взгляд впился в Эогана. — Айрем Радик никогда не будет вести дела с «Гора». Никогда!
— Спроси его, как добраться до «Гора», — приказал Эогану забрак. — Спроси, как можно связаться с ними. Пусть расскажет.
— Я... я сделаю, что смогу, — пробормотал Эоган. — Но скоро начнется поединок. А если мне придется сражаться?
Забрак пристально посмотрел на него:
— Ты умрешь.
Эоган открыл рот и снова закрыл. Похоже, на эти слова не существовало подходящего ответа — он и не стал отвечать.
— Все, что здесь есть, — заговорил забрак, — все, что ты видишь вокруг, — проверка. Не ошибись. Если у тебя недостаточно сил или способностей к выживанию, «Улей-7» тебя сломит. — Он сделал шаг к юноше. — В самой его сердцевине твоему отцу достало сил, чтобы выжить и защитить тебя, но у тебя не такое сердце. Ты никогда не станешь и вполовину таким, как он, — даже теперь, когда он в таком прискорбном состоянии. — Забрак резко кивнул на старика, стенающего и бормочущего что-то на койке. — А теперь принеси немного пользы и сделай так, чтобы он заговорил.
Эоган ничего не ответил. У него дрогнула челюсть.
— Отец, это я. Это Эоган. — Бросив взгляд вверх, на забрака, он аккуратно произнес: — Нам нужно знать об Айреме Радике.
Веки старика дрогнули и опустились. Все силы покинули его, рот приоткрылся, лицо обмякло. Один ужасный миг Эоган думал, что отец мертв. Потом он заметил, как вздымается и опадает грудь — слабое, затрудненное дыхание, и, словно дыхание, раздались сопровождаемые несколькими вздохами едва слышные слова.
— Что? — Джаганнат уставился на Эогана. — Что он сказал?
— Он сказал: «Зеро».
— Зеро? Что насчет него?
Эоган нахмурился.
— Говорит... — Юнец опустил взгляд на отца, затем снова взглянул на Джаганната, моргая в замешательстве. — Он отзывается на другое имя.
Смайт начал потихоньку пятиться назад и обнаружил, что вжимается в стену. Он не заметил, когда именно его сердце бешено заколотилось, но сейчас оно уже готово было взорваться. Ручеек пота стекал по спине между лопатками, рубашка намокла и прилипла к коже, и он заставил себя тихонько, прерывисто вдохнуть.
«Не горячись. Никто не увидит того, чего ты не хочешь показывать». Надеясь затеряться среди стоявших рядом охранников, он понял, что деваться больше некуда. «Просто дыши».
— Таким образом, Джабба, — продолжала стоявшая впереди Садики, — до меня продолжают доходить слухи, что ты посылаешь своих агентов в мою тюрьму под видом надзирателей. Надеюсь, ты прояснишь это для меня. — Махнув рукой в сторону девяти присутствовавших в дежурке охранников, она добавила: — Ты знаком с кем-нибудь из этих людей?
Смайт затаил дыхание. Ни один из офицеров не шелохнулся. Прищуренные глазки хатта с голограммы вяло двигались туда-сюда, обводя комнату. Наконец он испустил медленный гортанный смех, насмешливое «хо-хо-хо», одновременно Смайт ощутил неприятное чувство, будто в животе у него лежит кусок льда. Ранее он слышал этот смех лишь однажды, но этого оказалось более чем достаточно.
— Ты тратишь мое время, комендант, — сказал Джабба на гортанном хаттском наречии, которое Смайт легко перевел на общегал. — Я не знаю никого из этих свиней.
— Ты уверен? — поинтересовалась Садики. — Потому что я с удовольствием верну тебе любого сотрудника в целости и сохранности, в духе поддержания мира с кланом Десилиджик. — На ее лбу пролегла легкая морщинка. — Но раз ты их не знаешь... — Она взглянула на 3D. — Просто будем считать, что они даже менее ценный ресурс, чем мы думали раньше.
— Можешь убить их всех и бросить тела болотным слизням, — заявил Джабба. — Меня это не волнует.
— Я вижу. Тогда, возможно, следует спросить у них самих.
Она нажала кнопку на стене. Смайт услышал справа слабый жужжащий звук и глянул туда через плечо. В другом конце помещения, прямо напротив голопроекции Джаббы, прямоугольная стенная панель скользнула в сторону, открыв нишу, которой не было еще мгновение назад; что стало, как он сообразил, результатом последней трансформации. Со своего места Смайт не мог заглянуть в нее, но внезапно понял: то, что за ней скрывалось, уже вышло наружу.
— Господа, — проговорила Садики, — уверена, все вы знакомы с господином Нейлхедом и господином Страбоном.
Читать дальше