Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

— Всё так, — отозвалась Лейла, — только план меняется.

— Почему?

— Фокусы с порохом однажды уже не сработали. У одного умного человека, в Адовадаи. Поэтому вместо пороха будет — любовное зелье. Небольшие пузырьки, не внушающие подозрений. И не денег будем их всех лишать, а мужской силы. Это быстрее, проще, надёжнее — и куда больней уязвляет! — хихикнула госпожа Лейла, доставая из ларца флакончик.

— Что за зелье такое? — заинтересовалась Данея.

— В малых дозах действительно повышает мужскую силу. Ну а в больших, — Лейла оглянулась на дверь, у которой с почтительными минами стояли здешние слуги, — этого я вам пока не скажу. Знайте одно: действует так — закачаешься! Пираты оценят, мало им не покажется!

— Уж надеюсь, — хихикнула Оксоляна, — что мерзким пиратам этого не покажется мало.

Дальше начался упорный совместный труд. Это ведь только на поверхности ты занимаешься самым несложным из женских занятий. Но если с тобой постоянное осознание участницы боевой септы, то и самые простые действия запутываются до неузнаваемости.

Оказывается важно, с кем ты, насколько долго, к чему ты его уже склонила, и надо ли его склонять вообще, а главное — как бы неявно выспросить, с какого он корабля?

Названия кораблей Кьяра царевна выучила назубок. Стоило бы хоть одному из них всплыть в разговоре — и незадачливого морячка ждал бы самый радушный приём в его не самой разнообразной жизни. Как пела под южный клавесин содержательница салона Лейла, когда в ней на новом месте и в новой должности пробуждался дар поэтессы.

К сожалению, названия кораблей из флотилии Кьяра упорно не всплывали. По правде говоря, в салон чаще всего заглядывали старые знакомцы из команды капитана Кидда. Вроде бы, ну зачем? Зачем им тратиться на недешёвую элитную шлюху, когда всё, что она могла дать, уже и так получено совершенно бесплатно в той недоброй памяти оргии — в трюме «Морского дьявола»?

Но кое-кто из грубых насильников по-серьёзному запал на хладные тела мертвечих. Случайность? Нет же: закон природы. Если кому-нибудь раз позволишь полюбить себя на халяву, тот потом, вспоминая о бесплатном угощении, принесёт тебе намного больше.

Захаживал и давешний инвалид. В Саламине его хорошо знали, даже трактирные слуги из сохранившейся части старого заведения в нижнем этаже кланялись ему и называли не иначе как «господин Зильбер». Вот только хотел одноногий козёл странного: непременно подавай ему Бац, и чтобы хорошенько пройтись костылём по её нежной шкуре.

— Нет! Не буду я! — кипятилась Бацилла. — Я образованная женщина и варварского обращения не терплю! И вообще… Зачем нам этот одноногий извращенец? Он даже не с того корабля, который нам было приказано выводить из строя! Он просто вонючая мужская особь!

— Остынь, Бац! — вполголоса советовала Оксоляна. Да, ты права, этот урод не с тех кораблей, которые нас интересуют. Но мы обязались удовлетворять разных посетителей. Если мы не будем этого делать, к нам никогда не придут нужные!

Бацилла склонялась в глубоком саркастическом поклоне и, рыдая в голос, шла подставлять свою спину и бока под корстыль неутомимого инвалида. Возвращаясь, говорила не без мстительного веселья:

— Говорят, ему ступню отгрызла акула! Жаль, не отгрызла чего посущественнее — она бы разом решила все мои трудности.

Оксоляна тоже слыхала, что говорят об этом Зильбере. И даже с большими подробностями. И жаден старикашка, как не в себя, и игрок азартный, и женщин помучить любит — не без того. Но ногу-то потерял героически. Этой самой ногой он отталкивал акулью голову, когда рыбища совсем уж собралась позавтракать капитаном Киддом.

— То-то и капитан позволяет стервецу больше, чем кому-либо! — мрачно цедила Бац, потирая оставленные костылём бальзамоподтёки.

Побитая Бацилла выглядела жалко. Позарятся ли на такую? А вот кракена с два!

Одноногий Зильбер приходил лупцевать бедную Бац несколько дней подряд, пока госпожа Лейла не догадалась взвинтить оплату в пять раз. Инвалид на повышение цены обиделся, но госпожа (с подачи торговки Данеи) популярно ему объяснила, что в стоимость теперь будет заложена и порча товарного вида истязаемой.

Алчный Зильбер после того около получаса что-то в уме взвешивал да высчитывал — но сребролюбие победило истязательную похоть, и он убрался подобру поздорову.

Убрался один — зачастили другие. Но все, как назло, не из той пиратской партии, с которой септиме предстояло сражаться.