Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Её что, решили оставить в живых? За какие такие проступки?

Позднее, уже с появлением в Цанце Эрнестины Кэнэкты, перед молодой дочерью Умбриэля Цилиндрона был исподволь раскрыт верный ответ — о том, что бродящие в ней мощные энергии — драконьего свойства, каковое исключает проведение в её отношении всяких там некромантских обрядов. Но в течение ряда лет, пока яральская разведчица до закрытого города Цанца ещё не добралась — о чём могла думать Марципарина? Она недостойна посмертия. Она всех хуже. Официальный отец Умбриэль Цилиндрон очень ею недоволен.

Страдая от собственной неполноценности, Марципарина с удвоенным пылом откликалась на понятное стремление мёртвых аристократических сынков Цанца завести с нею отношения. Большинство из них она непроизвольно отталкивала сразу же — этим самым удвоенным пылом. Тех же, кого при первой встрече её пыл недостаточно пугал, о чём-то важном просвещали родственники — и молодые люди ретировались уже со второй встречи.

Некоторых же — самых родовитых и упрямых — отваживал сам Цилиндрон, снисходя для таких разговоров со своего высоченного стула. Надо сказать, характер официального «отца» Марципарины был таков, что сам процесс отваживания был для него особенно вдохновителен.

Что думать юной красавице? Мертвецы её сторонятся. И даже те из них, которые, казалось, желали её, по зрелом размышлении с негодованием её отвергают. А те, кому всё же не страшно, всё равно пугаются гнева её отца, чем показывают неготовность к мало-мальски решительным подвигам в её имя. Угу, и этих тоже не вдохновила. Видать, с нею как с женщиной что-то очень-очень не то.

Намного позднее Бианке рассказали, в чём было дело. Конечно же, в несовместимости мертвецов и драконов — о том ей твердила, например, Эрнестина Кэнэкта. Но чем такая несовместимость грозит, Кэнэкта уточнить затруднялась. Чем-то ужасным, но чем?

Опасно ли это для мёртвой души — тени, спрятанной в «призрачной шкатулке»? Но чем же опасно, если душа удалена и спрятана? Кэнэкта молчала, не в силах найти вразумительный ответ. Не имела она в своём личном опыте ни подлинных драконьих страстей, ни схоронённой в шкатулку мёртвой души. Могла лишь фантазировать, да и то неуверенно.

Помог Бларп Эйуой — уже здесь, в Ярале. Он, как и Марципарина, в сути своей — человекообразный дракон из рода Драеладра. И даже, в отличие от Лулу, имеет собственное драконье имя, даром что слабенькое — Бларобатар. А значит, через имя может общаться с тем из Семи Божеств, которое сотворило драконов. В сочетании с редким среди драконов умением понимать мертвецов, эта способность делает его носителем уникальных знаний. Тех, каких Эрнестине недоставало.

Так вот, Эйуой Марципарине ответил.

Что происходит, если мертвец попадает в жаркие объятия драконицы? Пожар происходит. Страдает ли заключённая в шкатулку мёртвая душа? Конечно, страдает — рыдая на пепелище тела. Ибо первое из того, что с телом произойдёт — это вспыхнут мертвецкие бальзамы. Когда мертвец воспламенится, тем для него вся любовь и закончится. Драконица тоже рискует получить множественные ожоги. Держать в объятиях промасленный факел — чревато, знаете ли.

Слушая Бларпа, Бианка не без содрогания узнавала об опасностях, которых избежала лишь чудом — и благодаря слаженности работы некромантов-соглядатаев. Стоило им спасовать хоть раз — и запылал бы костёр. Стоило ей оказаться хитрей — то же самое. Или — хоть раз, хоть кому-то из мёртвых её поклонников проявить несгибаемую волю и твёрдый характер.

Не проявили. Никто. И рыцарь Чичеро из Кройдона — тоже.

Залог твоей безопасности оказался в том, что ты никому-никому-никому-никому не была нужна!

Больше всего Бианку ранило то, что рождение маленького Драеладра не произвело на рыцаря Чичеро никакого заметного впечатления. Она-то думала, он так вдохновится, что уж теперь сам измыслит способ, как ему извлечься из ненавистного заколдованного гроба. Но не тут-то было. Полная безучастность гадкого любимого мертвеца — ведь она же невыносима!

— Ты разбиваешь мне сердце! — громко кричала Марципарина. — Никто другой, ты один, ты будешь виноват! Ну, что молчишь? Твоё молчание говорит, знаешь о чём? О безразличии! О безразличии ко мне, о безразличии к твоему сыну! Молчание — обоюдоострый меч, ты не знал? Молчание может иногда исцелить, но молчание может и убить, и именно сейчас твоё молчание того самого безучастного свойства…