Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Поверила, Лейла? Да полная туфта всё это!

Ай туфта-нетуфта, нетуфта-туфта! Ай, поверила Лейла — не поверила Лейла — что за беза! То ведь легенда, то легенда, то просто легенда!

Фу ты, ведь то пока была не легенда, не легенда, опять не легенда, и снова опять не легенда, а перед ней — ещё, и ещё одна, нет, всего одна, лишь одна только лживая присказка…

Какая разница-проказница: надо слушать, слууууушшшшшать!

Слушать, что сказывается Ангелоликой, Ангелоглазой, Ангелоносой, Ангелошеей, Ангелогрудой, Ангелобрюхой, Ангелорукой, Ангелоногой, Ангелобокой, Ангелозадой, Ангелоперёдой, Ангеложемчужной в раковине, Ангелосердечной, Ангелобальзамной, Ангелокишечной, Ангеложелудочной, Ангелогортанной, Ангелозубой, Ангелоязыкой, Ангело-, Ангело-, Ангело-.

Ибо ею сказывается легенда!

Легенда-легенда-легенда-легенда: слушайте!

Легендарный свод, в подробности которого я вдаваться не стала, описывает происхождение и развитие современных отношений людей и драконов от периода драконоборчества к периоду доверия, добрососедства и даже межрасовых брачных связей. Тот, кто сей свод придумывал, пытался всех уверить, что подобный счастливый период имел место.

То есть, вводил в заблуждение легковерных живых людишек.

Ибо власть Драеладра и основанной им династии покоилась на выкраденном у матери артефакте. Да, на той самой «жемчужине», кторой, строго говоря, нет. Как такое возможно? Трудно поверить, но возможно.

Ибо нет такой низости, на которую не пойдёт живой человек и породнившийся с ним дракон ради… Да просто ради хотя бы и того, чтобы смачно пойти на низость!

А худшей низостью, за которую так любят мстить гарпии, является матереубийство. Так вот, умные мёртвые люди рассказывали, что злодей-Драеладр убил свою мать Эллу, как только узнал, что она приняла посмертие и присягнула на верность Владыке Смерти. Убил — и вырезал жемчужину из её мёртвого тела. Когда резал, драгоценные бальзамы так и брызгали во все стороны. И от тех мелких капелек — треснули небеса.

Ну, треснули и треснули: так им и надо. Это ещё малое наказание негодяю Драеладру за матереубийство.

А вот ради того, чтобы наказать Драеладра всерьёз — и его, и весь его клан, и снюхавшуюся с ними расу живых людей — для этого-то и родилась гарпия. У кого родилась? Так у Эллы и родилась. Первую гарпию — основательницу нашего с тобою рода, культа и образа действий — Элла родила от Ашогеорна. И назвала её Кешлой.

Почему назвала Кешлой? Ясное дело, для отвода глаз.

— Простите, Ангелоликая, — растерянно пролепетала Лейла, — но как Элла могла родить Кешлу в отместку Драеладру за собственную смерть, если в момент смерти она погибла? Или не погибла? — с надеждой добавила она.

— Погибла-погибла, — возразила Мад, — нам в назидание; здесь трудное место, и хорошо, что ты на него внимание обратила. Многие же просто отказываются верить — слабаки. Дело в том, что Элла родила Кешлу заранее — на погибель будущему матереубийце. Ну, и Ашогеорну — на погибель тоже. Очень уж ей надоели его деревянные ласки. А ещё на погибель «мудрецу» Авдраму — я до него в повествовании ещё не дошла.

— А как она могла заранее знать?..

— Предвосхитила события.

— То есть, Элла заранее знала о намечающемся матереубийстве?..

— Более того. Она сама его наметила и подготовила.

— Но зачем?

— Как зачем? Чтобы воспитать гарпию.

Чтобы воспитать из женщины гарпию, традиционных методов недостаточно. Нужны особые напряжения и встряски. Нужен опыт успешной агрессии, наконец.

Потому-то Элла и оттягивала момент своего перехода в посмертие. Ведь если поспешишь, тщательно подготовленное матереубийство пойдёт насмарку: оно так и останется не отомщённым.

Первым же шагом её хитромудрого плана было преждевременное обнародование имени Кешлы, данного той при рождении для отвода глаз. «Кормилица драконов» означает это имя по-стародраконьи, с чем и сами драконы наверняка согласятся.

И вот, как-то в глубоком отрочестве Кешлы, то есть в возрасте, когда девчонка только и делала, что искала повода для бунта, Элла остановила проходящего по единственной безопасной тропе через луга Гуцегу «мудреца» Авдрама.

Был ли тот «мудрец» хоть самую малость мудр, сказать непросто. Факт лишь в том, что выражение «На всякого мудреца довольно простоты» — в его отношении справедливо. И ещё этот «мудрец» владел стародраконьим языком, в чём только и искал случая похвастаться. Ну вот и похвастался: Кешла задумалась, кого это и почему она обязана кормить?