Пол Ди Филиппо - Рот, полный языков

- Моты и бездельники, что один, что другой, - кивнул самый старший. - Овид, по крайней мере, сам заработал свои деньги, а его сыновья... Даже не знаю, кого из них я презираю больше - Эрмето или Жетулио.

- Дочка даст фору им обоим.

- Уж это точно. Дарсиана хуже их всех, потому что прячет низкую натуру под привлекательной оболочкой.

Снова воцарилась тишина - очевидно, собеседники перебира­ли в уме грехи семейства Реймоа. Наконец представительный мужчина снова заговорил, вернувшись к прежней теме:

- Я слыхал, что любовница Кинкаса, хотя и не имеет чести быть уроженкой Баии, владеет нашим языком безупречно.

- О!

- Очко в её пользу!

- Мало кто из иностранцев чтит наш благородный язык.

- За это можно простить многое.

Удовлетворённые тем, что нашли хоть одно достоинство у подозрительной представительницы прекрасного пола, друзья откинулись в креслах и обратились к своим напиткам и носовым платкам, торопясь насладиться прохладой угасающего дня, пока вечерние заботы - обед, театр, свидание, ночная рыбалка или постель - не заставили их разойтись.

Лаковые деревянные панели, творение давно исчезнувших рук, изъеденные ржавчиной кованые петли с растительным орнаментом, дверные ручки из гранёного стекла, бронзовые цифры. Лёгкий душок плесени из щелей, ощутимый даже на фоне более сильных ароматов паркетной мастики, лаванды и инсектицидов...

Дойдя до двери с номером 334, Арлиндо Кинкас остановился. Единственной рукой поправил заколотый рукав накрахмаленной рубашки, пригладил напомаженные волосы и старательно втёр оставшееся на пальцах ароматное масло в густую щётку усов. Тихий и безлюдный в этот жаркий послеполуденный час, су­мрачный коридор гостиницы, казалось, тянулся бесконечно в обе стороны, а потёртая ковровая дорожка напоминала реку без нача­ла и конца. Морской бриз, пахнущий йодом, ласково шевелил кремовые шторы на распахнутых окнах.

Приведя себя в порядок, Кинкас робко постучал.

- Входи, Арлиндо. - ответил из-за двери уверенный женский голос.

Услышав своё имя, однорукий мужчина глубоко вздохнул, будто пытался справиться с обуревавшими его чувствами. Костяшки руки, сжавшей дверную ручку, побелели от напряжения. Шагнув внутрь и закрыв за собой дверь, он остановился у самого порога.

Богато обставленная спальня, наполненная странными резки­ми запахами, тонула в искусственном полумраке, словно гнездо феникса, сотканное из дымных нитей. Верховная владычица этого призрачного царства лежала обнажённая на широкой кровати, зажав между ног скомканное полотенце. Идеальные формы её тела тут же без остатка поглотили внимание Кинкаса. Женщина лишь чертами лица напоминала ту, которая десять дней назад пошла в гостиницу и прикоснулась к его руке, приблизив тем са­мым последующие невероятные события. В остальном это был совершенно другой человек. Из смуглой она стала белокожей, прибавила в весе и странным образом выросла - по крайней мере, на полголовы. Рыжие волосы стали почти чёрными и совершенно выпрямились.Кроме того, она их, видимо, подстригла, хотя ни ножниц, ни обрезанных концов Кинкас так и не нашёл.

Оранжевая ящерка с жёлтыми полосами скользнула по стене над кроватью, вкрадчиво шурша коготками по обоям.

- Как вы провели день, сеньорита Йемана? - почтительно осведомился Кинкас.

- Как всегда, Арлиндо. Изучала себя.

Кинкас вежливо кашлянул.

- Если верить философам, это занятие требует всей жизни.

- Да нет, я уже разобралась.

Кинкас не нашёл что ответить на такое необычное заявление. Он сморщил нос.

- Извините меня, но тут пахнет, как от львиной клетки в зоо­парке. Вы позволите мне, наконец, убрать ваши грязные бинты или собираетесь и дальше их копить?

- Не беспокойся, я больше не теку. Мое тело в этом уже не нуждается.

Сеньорита Йемана села в постели, качнув грудями, похожими на спелые дыни, и вытащила кроваво-красный комок из тёплого гнезда. Немного помяла влажную ткань в руках, как месят тесто, добавила туда пенистый сгусток слюны, потом повернулась и просила в щель между кроватью и стеной, в общую кучу.

Кинкас украдкой перекрестился, шёпотом помянув нечистую силу.

- Не понимаю, почему это счастливое событие отменяет необходимость выбрасывать протухший мусор.

- Не забивай себе голову пустяками, Арлиндо. Иди ко мне. Сегодня ты, наконец, можешь попробовать меня всю. Или ты уже привык по-другому?