Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

Сдвинули кружки.

— Славное тут, оказывается, пиво, — заметил Менгеле, утирая усы. — Но всё же давайте ближе к делу. Времени у нас мало, а обсудить нужно многое.

— Да-да — «Нет времени на раскачку» . Пора бы уже… — и Фауст выжидательно поглядел на собеседника.

— …как говорят московиты — « valit», — это слово Менгеле произнес по-русски.

Фауст понимающе улыбнулся.

— Вот именно, вот именно, — продолжил он. — Валить! Но, сами понимаете, с пустыми руками…

— Я держусь совершенно аналогичного мнения, — перебил его Менгеле. — С пустыми руками рассчитывать не на что. Вопрос лишь в том, чем мы можем располагать.

— Иными словами, каковы открывающиеся возможности, — задумчиво протянул Фауст, пытаясь сообразить, куда клонит собеседник. — Я, в принципе, уже всё изложил, но могу повторить. Считаю, что сейчас самый подходящий момент. Обстановка такова, что самый слабый толчок опрокинет всю конструкцию. И если вы примете мое предложение…

Менгеле наморщил лоб.

— Ну разумеется, мы его принимаем, — сказал он нетерпеливо. — Но у всякого вопроса есть цена. Если моя цена вас устраивает…

Фауст поднял бровь.

— Гм… — сказал он. — Я полагал… В общем и целом…

— Да или нет? — резко спросил Менгеле.

— Разумеется, да! — доктор Иоганн посмотрел на собеседника с недоумением. — Иначе мы бы с вами не разговаривали, не так ли? Вы же сами сказали — валить?

— Всё верно, всё верно, — Менгеле лихорадочно соображал. Разговор шел как-то неправильно, непонятно. — Наверное, пора переходить уже к конкретным деталям?

— Я того и жду, — заявил Фауст.

— Так начинайте же!

— Нет, это вы начинайте!

— Кхм… Я, собственно…

Ни Фауст, ни Менгеле так и не поняли, как вдруг возник за их столом купец из той троицы, что по соседству чинно воздавала дань запеченной медвежатине с брусничным желе, сопровождая ее кориандровой под груздочки. Брюнет; не то, чтоб смуглый — скорее, просто загорелый по нездешнему; брови черные, одна выше другой; словом — иностранец. Подсел — столь стремительно, что те как-то невольно раздвинулись — и представился на хорошем, хоть и явно неродном, немецком:

— Извините меня, пожалуйста, что я, не будучи знаком, позволяю себе… но предмет вашей беседы настолько интересен, что…

— Вы кто такой? — грозно осведомился Фауст.

— Да-да, вот именно! — нахмурился Менгеле, как бы невзначай поправив свой значок на лацкане: черная летучая мышь на багровом фоне, эдакая татуировка знака касты …

— Я-то? Бонд, Джеймс Бонд — вице-президент «Северо-Восточной торговой компании», к вашим услугам. Доктор философии Иоганн-Генрих Фауст и доктор медицины Йозеф Менгеле, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — только и смог вымолвить доктор философии; доктор медицины же помалкивал, вовремя сообразив: тут «каждое ваше слово может быть использовано против вас» — и не ошибся.

— Вы тут, кажется, испытываете некие трудности в установлении коммуникации? Каюсь: я сыграл с вами небольшую шутку, — тут англичанин и вправду покаянно воздел длани. — Каждый из вас получил нынче от своего зарубежного корреспондента пароль-отзыв для встречи в «Соловье-разбойнике», с предложением предметно потолковать с соседом по столику на животрепещущую тему « Пора валить ». Ведь так?

Ни Фауст, ни Менгеле не издали ни звука. Зато оба изменились в лице: у Фауста оно грозно покраснело, у Менгеле — побелело. Полюбовавшись на эту колористическую композицию в цветах польского герба, Бонд продолжил:

— Итак, давайте разбираться. Начнем, пожалуй, с вас, — обратился он к Менгеле. — Не так давно вы, доктор, предложили свои услуги Императорской коллегии специальных исследований. Что касается вас, — он перевел взор на Фауста, — то вы не стали мелочиться и обратились прямиком к администрации Его Императорского Величества.

При этих словах его на стол легли два письма («…Это, разумеется, копии, джентльмены — оригиналы в надежном месте»); в зачине того что сверху можно было прочесть: «Императору в Прагу, секретно и лично».

— Мое письмо, — доктор Менгеле собрался с духом, — не пойдет на пользу моей здешней карьере, но прямого криминала не содержит. Так же как, полагаю, и послания коллеги Фауста…

Вот тут он вряд ли был прав: Фауст выглядел так, словно его вот-вот хватит апоплексический удар.

— И в самом деле, — Бонд откровенно веселился. — Ничего криминального. Вы всего лишь клятвенно заверили, что готовы рассказать всё, что знаете о московских делах и делишках — начиная с аферы с RJF. В обмен на сущие пустяки: вы хотите место декана медицинского факультета Карлова Университета, с пожизненной гарантией и оговоренным окладом. Соблазняя адресатов своей технологией безопасного переливания крови — для настоящего омоложения , само собой…. Сколько же вы собирались просить? С учетом надбавки за риск: ведь у Владимира Владимировича довольно длинные руки.