Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

— Я ведь тогда предупредил тебя всерьез, без дураков, — Вологдин перешел на язык родных осин, — чтобы ты держался подальше от всего, связанного с разведкой. А ты что?..

— Мне не оставили выбора, — хмуро откликнулся князь. — То есть это ОНИ думают, что не оставили. А выбор есть всегда…

Помолчали, пока половой расставлял перед ними принесенные кружки; Серебряный отогнал позабавившую его мысль — а как, интересно, отреагирует обслуга, если заказать, с иноземным акцентом, ливонские ржаные гренки с чесноком? — и продолжил:

— У нас очень мало времени. Предысторию «московского представительства Северо-восточной компании» излагать, надеюсь, не надо?

— Ну, Кёнигсбергскую историю можешь пролистать, — небрежно разрешил контрразведчик. — Это ведь те самые ребята, что извлекли из тюрьмы твою Ирину (кстати, поклон ей от меня, при случае), а потом ускользнули на фрегате королевского флота «Инвинсибл»?

— Да, но есть деталька, — скривился Серебряный. — Ирину сразу увезли в Лондон, на том самом «Инвинсибле». В охраняемый Секретной службой особнячок — как заложницу. А такого уговора у нас с ними, в Кёнигсберге, не было…

— Та-аак, — протянул Вологдин. — Выходит, ты настолько нужен в их московской комбинации, что…

— Да, похоже на то. И я даже догадался — зачем. Они, разумеется, не посвящают меня ни в какие детали, но я теперь большой мальчик — умею решать такого рода ребусы и без подсказок. Ребята там отчаянные, но даже и сами они не особо надеются выбраться из этой миссии живыми; ну а уж я-то для них и вовсе — расходный материал …

Вот оно как, подумал Вологдин: ассасины и «человек-серебро» как наконечник копья ; не слишком похоже на обычный почерк вальсингамовой Службы, но, видать — приперло… Вслух же спросил:

— Расскажи-ка для почину что-нибудь, что может заинтересовать мою Службу. Что-нибудь новенькое — чего бы я не знал, но мог это проверить.

— Три дня назад, — откликнулся Серебряный, — Бонд завербовал человека из ближнего круга Годунова: нашего с тобой общего знакомца, коммерции советника доктора Фауста. Тот снёсся с Императором, секретно и лично, — а до письма этого добралась в Праге английская разведка. По предъявлении оного наш специалист по измененным состояниям сознания раскололся до задницы и согласился работать на Сизинг-Лейн.

— Правдоподобно, но бездоказательно, — усмехнулся Вологдин.

— А вчера доктор передал сообщение, важное и срочное: окружение Годунова тайно готовится к церковному кризису, скорому и внезапному. Такую информацию, как ты понимаешь, нашим взять было неоткуда.

— С этого места — поподробнее, — распорядился полковник, почувствовав вдруг холод в желудке.

— Пожалуйста. Годунов получил предупреждение от Странника — с его непревзойденной интуицией, — что в ближайшее время на Москве может смениться митрополит. Триумвир воспринял предупреждение весьма всерьез и принимает меры. В глубочайшей тайне, как уже сказано.

— Да, убедительно, — с деланой небрежностью кивнул Вологдин, сохраняя покерное лицо. — Принимается.

Вот теперь стало понятным, с какой вестью заявился тогда к Борису Феодоровичу Странник, едва не на полуслове прервав его собственный доклад об английских диверсантах. Понятно и то, зачем Триумвир приказал ему позавчера срочно переключить активность всего оперативного состава с кромешников на благочинников, и поинтересовался напрямую: возможно ли, в случае нужды, быстро нейтрализовать всё руководство Высшего Благочиния?

Понятно всё, кроме одного: о конкретном сценарии — вероятной смене митрополита — Годунов сообщить ему так и не удосужился…

Хотя об этом, похоже, знают уже все вокруг, вплоть до балабола Фауста.

А вот он, шеф «Совсем особой контрразведки», узнаёт об этом стороной, через английских шпионов.

Ну и как сие прикажете понимать?..

— Ладно, — подытожил он эти обескураживающие мысли. — Так чего хочешь ты?

— Я хочу, — Серебряный глянул на контрразведчика в упор, — чтобы ваша Служба освободила в Лондоне Ирину.

— Да ты просто спятил! — воззрился на него Вологдин во вполне искреннем изумлении. — Даже если б мы очень захотели — где Лондон и где мы?

— Постой-ка, постой… — встречно озадачился Серебряный. — Может, ты и про Лондон знаешь меньше моего?..

— Выкладывай! — процедил сквозь зубы шеф «Совсем особой контрразведки», ощутив тот же холод в желудке.

И Серебряный выложил.