Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

«Пришли как-то к Дракуле два католических монаха из Венгерской земли собирать подаяние. Он же велел развести их порознь, позвал к себе одного из них и, указав на двор, где виднелось множество людей, посаженных на кол или колесованных, спросил: „Хорошо ли я поступил, и кто эти люди, посаженные на колья?“ Монах же ответил: „Нет, государь, зло ты творишь, казня без милосердия; должен государь быть милостивым. А те на кольях — мученики!“ Призвал Дракула другого и спросил его о том же. Отвечал тот: „Ты, государь, богом поставлен казнить злодеев и награждать добродетельных. А люди эти творили зло, по делам своим и наказаны“. Дракула же, призвав первого монаха, сказал ему: „Зачем же ты вышел из монастыря и из кельи своей и ходишь по великим государям, раз ничего не смыслить? Сам же сказал, что люди эти — мученики, вот я и хочу тебя тоже мучеником сделать, будешь и ты с ними в мучениках“. И приказал посадить его на кол, а другому велел дать пятьдесят золотых дукатов, говоря: „Ты мудрый человек“. И велел его с почетом довезти до рубежа Венгерской земли» .

Очень любопытно описание смерти Дракулы:

«Конец же Дракулы был таков: когда был он уже в Мунтьянской земле, напали на землю его турки и начали ее разорять. Ударил Дракула на турок, и обратились они в бегство. Воины же Дракулы, преследуя их, рубили их беспощадно. Дракула же в радости поскакал на гору, чтобы видеть, как рубят турок, и отъехал от своего войска. Приближенные же приняли его за турка, и один из них ударил его копьем. Дракула, видя, что убивают его свои же, сразил мечом своих убийц, но и его пронзили несколькими копьями, и так был он убит».

Здесь автор совершенно откровенно описывает успешный «заговор преторианцев»: убийство государя его собственными доверенными лицами. Очевидно, что слова «приближённые приняли его за турка» следует воспринимать как едва прикрытый сарказм. Автор, по-видимому, намекает на то, что настоящей причиной убийства был всеобщий страх перед Цепешем, который мог в любой момент разгневаться на любого из своих приближенных и тут же казнить его в своей неподражаемой манере:

«Как-то обедал Дракула среди трупов, посаженных на кол, много их было вокруг стола его. Он же ел среди них и в том находил удовольствие. Но слуга его, подававший ему яства, не мог терпеть трупного смрада и заткнул нос и отвернулся. „Что ты делаешь?“ — спросил его Дракула. Тот отвечал: „Государь, не могу вынести этого смрада“. Дракула тотчас же велел посадить его на кол, говоря: „Там ты будешь сидеть высоко, и смраду до тебя будет далеко!“»

Русские литературоведы, выступая в амплуа «адвокатов дьявола», предостерегают от «излишне прямолинейной» трактовки этого текста: «Русский автор <���т. е. Курицын> рассказывал о многочисленных жестокостях Дракулы, сравнивал его с дьяволом, но одновременно сообщал и о справедливости Дракулы, беспощадно каравшего всякое преступление, кто бы его ни совершил. Этим его повесть отличалась от немецких сказаний о Дракуле, где описывались только жестокости „великого изверга“ <���…> Автор „Повести о Дракуле“ создал не публицистический трактат, а художественное произведение. Рассказав о жестокости и справедливости Дракулы, он предоставил самим читателям вынести приговор герою» [24] Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси). — Иван-город: Сер. «Библиотека всемирной литературы», 1969. — Подготовка текста «Сказания о Дракуле» и прим. Я. С. Лурье, перевод О. В. Творогова. . Это возражение мы решительно отметаем: Курицын обладал достаточным литературным дарованием, чтобы расставить в своем тексте все акценты так, как считал правильным. И нет сомнения в том, что его «Повесть о Дракуле» — это именно АПОЛОГИЯ властителя, который железной рукой НАВЁЛ В СТРАНЕ ПОРЯДОК.

Апологетическое эссе Курицына может иметь оправдание иного рода. Описывая достоинства неограниченного тоталитаризма, он указал на ахиллесову пяту этого способа правления: возможность бунта элит, уставших от постоянного террора и обретших оттого «смелость отчаяния». Именно в этом ключе многие русские исследователи предпочитают понимать эссе Курицына [25] См. напр. М. М. Бахтин, Ю. Кристева. История русской литературы. Том V. — Београд, Просвета, 1979. . Однако такая удобная и политкорректная точка зрения противоречит русской традиции.

Нас ничуть не удивляет, что в самОй России до сих пор бытует конспирологическая легенда (обретшая новую популярность благодаря недавним открытиям в биологии): будто бы сам Курицын и привез в Москву «спящего мертвым сном» вампира Влада Цепеша — обернувшегося здесь, спустя положенный этим существам срок, Владимиром Владимировичем Цепенем, главой зловещей тайной полиции московского Триумвирата. Привез — ради общественного блага; ну, как он это благо понимал. Тогда, кстати, мутная история с убийством тирана его преторианцами обращается в успешную инсценировку, а русский посол Курицын — в ее активного участника. «Если Цепеш был вурдалаком (а что? — это многое объясняет!..), — утверждают апологеты легенды, — и если то, что за последние годы разузнали про этих существ биологи, соответствует действительности — может, ему как раз тогда и подоспевала пора отлежаться пару веков в каком-нибудь укромном склепе?»