Сен ВЕСТО - Щепоть зеркального блеска на стакан ночи. Дилогия. Книга вторая

Курьер повернул к нему жесткое, изобличающее лицо.

– Не любишь ты меня, – сказал он убежденно. – Низко ценишь.

– Ничего, правда, толком еще не говорили. Катамаран пустой с вертушки нашли, уже дальше внизу, течением несет – ни единого мешка, конечно, ничего. Ты слышишь меня? Тебя это тоже касается. Теперь это так может коснуться, что у меня даже нет слов. Там чего только не было.

Курьер не шевелился.

– Народ обнаглел, я это давно уже слышу. Я кому мебель помогал заносить? Кто мне в нетрезвом виде обещал протекторат и мягкие кровати до гроба?

– Да перестань ты гундеть про этот гроб, – морщась, ответил референт. – Ты послушай, это же не смешно уже: ни мин, ни взрывчатки. Ни ракет, ни гранат, вообще ничего. Наши с ума сходят, мой извелся весь, не знает, кого бы еще наказать, если все это бабахнет у нас в один прекрасный день…

– Под задницами, – вполголоса вставил курьер, не отрываясь от окна, согласно опуская подбородок.

– Наши псы войны решили там в соответствии с обстановкой и до новых распоряжений начальства не суетиться, вызвать вертушку с собаками и ждать. И вот это мне еще… Зла моего не хватает. Верх блаженства.

Референт сдвинул по полированной поверхности пальцем какую-то тоненькую книжицу в развернутом виде, то ли удостоверение, то ли членский билет.

Из лесу никуда не денутся они, найдут. Не лес, так город. Только бы дождь не пошел. Если пойдет дождь здесь когда-нибудь, подумал он, если кончится наконец это свинство, духота эта парная с повышенным давлением.

Помедлив, курьер немного повернул голову.

– Что это, – произнес он без всякого любопытства. Он не любил, когда напрашиваются на вопрос.

– Я же тебе час уже рассказываю: на столе было, под стаканом. На видном месте. Я вообще-то думал, ты мне скажешь, тебя все-таки это больше касается. Я вот думаю, это что сейчас – так шутить принято?

Курьер протянул руку, поднес книжицу к лицу, глядя еще в окно, опустил взгляд, подержал, не понимая, перед глазами, поджал на секунду губы с каким-то странным выражением, не то с презрением, не то с неизъяснимым отвращением, пару раз мигнул, вернулся к началу, на мгновение остекленел было лицом, но, вспомнив, что на него смотрят, вернул на лицо скуку и пустил книжицу по столу. Референт терпеливо хлопал глазами.

– Анекдот анекдотом, но какой-то же дурацкий смысл в этом должен быть, всю же «точку» разнесли, суки. Контрабанды вагон тоже. «С-4». Этих хлопушек им хватит, чтобы поднять тут на уши все национальное собрание. «Вы зачем тут сидите», – передразнил он чей-то хорошо известный всем голос, настолько хорошо, что в этих стенах его обладателя лишний раз избегали упоминать вслух. – Мой лично рвется поглядеть, профессионалы делали…

Курьер промолчал. Это всегда так кажется, подумал он. Нужно только при случае сказать что-то не к месту и понепонятнее. Это надо же, какой бандит нынче грамотный пошел, не удержался он от яда, мысленно разуваясь, разуваясь медленно, с напряженным ожиданием прислушиваясь к новым ощущениям и подставляя носки вентилятору. Тридцать первым числом месяца июня расписывается. Вашего летосчисления …

– Смотрели?

– Да, ничего, никаких отпечатков. Вообще ничего. Может, просто там с нарезки кто-то сошел. Мистика какая-то, такой вид, словно это брали и перелистывали исключительно пинцетом, помыв предварительно руки с мылом, и держали все время в вакууме.

– Что, и стакан чистый?

– Да стакан нет, конечно, там все стойло в полном командном составе, с автографами жен и подруг детства. Случай стерильной чистоты, никакого присутствия сальных желез и отмерших клеток кожи, без всяких следов химии, которой все это могло быть убрано…

– А шагают-то они, шагают-то как!.. – внезапно тихо вскричал курьер с оскорбительными интонациями в голосе. Он тихо застонал, как при визуальном контакте с репродукцией девушки своей мечты. – Ладной поступью, мускулисто и не спеша идут они, наши суровые скромные герои. Выполнять свой ежеминутный, привычный и такой, на первый взгляд, незаметный подвиг. Легко и естественно поигрывая налитой мышцой, небрежным, скупым движением поправляя за плечами грозное табельное оружие. Идут они и на неравный бой, и на смерть, наши мужественные бесценные ягуары, сдержанно покачивая атлетическими плечами и узкими, так высоко ценимыми в обществе женщин и мужчин известного сорта, бедрами ковбоев. Печатают шаг свой уверенно и твердо, печатая его хорошо развитой ногой в подбитом сталью ботинке, не зная, не замечая в скромности, как несутся им вслед восхищенные, возбужденные, ясные взоры случайных девушек… шагают, привычно заломив набок опаленные огнем береты, как это принято у настоящих мужчин – наших скромных, большой силы и ума, незаменимых бойцов…