Александр Бутенко - Если бы Конфуций был блондинкой

Смерти не было, педаль газа утапливалась в пол. Гремела музыка, рядом визжали, хватали за рукав какие-то девчонки, о которых не мог вспомнить ни их имена, ни откуда они вообще подцепились.

Останавливались на случайных пятачках, закидывались коллекционным бухлом из горла.

В калейдоскопе клубов постоянно попадались какие-то странные знакомые лица, лихие, хмельные друзья, рука шла вперед в приветствии – братан! Клуб бессмертных смертников.

Беспорядочный секс. Лихой, как в подростковье.

В чьей-то хате, на заднем сиденье. На росе Воробьевых гор.

Выразительная как диагноз Москва, когда светает, уже спал порок ночи, но ещё не проснулся день. И, как вампир, едешь домой – точнее, не домой – не было у нас дома – на базу. То место, где будешь сегодня ночевать. Ой, точнее, дневать, не ночевать.

В магазинах покупалась икра, коллекционное шампанское.

В каждом кафе чадили корпоративы. На праздники творилось безумие – выступления под фанеру престарелых героев эстрады прошлого века исчислялись гонорарами в шесть-семь цифр.

Набор архетипичен – пьяная бабища, желающая жестко пороться и немедленно, руководители отделов, горько курящие и с пузиками.

Кто побогаче – строили безумные небоскребы, устраивали безумные вечеринки с голыми официантками, собирающие благотворительные миллионы. Ванны с шампанским, сверкающие дорогие тачки и мигалки.

Лоснящееся лицо Сергея Полонского, строящего Москву-Сити, самые высокие небоскребы Европы и его эпохальное «Все, у кого нет миллиарда долларов, могут идти в жопу».

Похоже, его самого настиг злой рок – он стал уникальным примером, показал дорогу собственному напутствию.

Мало кто из миллиардеров мира сумел потерять миллиард, но Полонскому это удалось. Причем в один год.

Москва-Сити, оставшись без многомиллиардной подпитки, быстро скисла. Офисные помещения, за одно только экскурсионное посещение которых ранее взималось по сто баксов, стали сдаваться по среднемосковским ценам.

Сам Полонский просидел год в камбоджийской тюрьме, потом получил камбоджийское гражданство… а впрочем, что я вам о нём рассказываю? У него уже нет миллиарда, он может идти в жопу.

Кому они нужны, без денег и без власти?

Пусть знают, суки, почём труд хлебороба. И так будет с каждым упавшим с Олимпа. Не в чести у наших традиций почтенная старость – вы когда-нибудь видели у нас уважаемых стариков? Ну вот то-то же.

Что осталось? Ну, только Москва-Сити, как памятник.

Я называю это место «пять минут Токио». Это одно из любимых моих мест в Москве.

Оно ровно такое же, как наша страна, наша эпоха. Блестящее и убогое одновременно. Обречённое на насмешки потомков. Наследие «нулевых». Нулевое наследие.

Пока мы говорили о лихих 90-х – мы просрали нулевые.

Ну, хоть суши поели, на корпоративах поплясали, коллекционный марочный коньяк попробовали.

Ещё одна эпоха, которая уже ушла, осталась нами незамеченной.

Кто-то был с нами в это время и навсегда сейчас ушел. А мы даже не можем вспомнить их имена.

«Молоко и сено, что может быть лучше! Всегда думаешь – это я ещё успею. Ещё много будет в моей жизни молока и сена. А на самом деле никогда этого больше не будет. Так и знайте: это была лучшая ночь в нашей жизни, мои бедные друзья. А вы этого даже не заметили».

Камо грядеши: 83, 44

Это Аркадий Иванович Сурин, мой учитель по экономике, так говорил, когда выводил причинно-следственные связи явлений. И лукаво щурился, поменяв из оригинала утверждения одну букву.

Это вообще вечный спор, лишенный причём, как по мне, всякого смысла – бытие ли определяет сознание или сознание определяет бытие. Да оба утверждения справедливы и взаимосвязаны.

Хуже только спор про первородность яйца или курицы – ну понятно же, что первым было яйцо, как первая ступень белкового синтеза. Путём коацервации образовалось первое белковое образование, ставшее прообразом яйца, а дальше уже созревавшие в этом прообразе яйца белковые структуры пошли себя преобразовывать – и через сколько-то там тысяч тысяч лет эволюции (не сразу же, разумеется), совпавших с тектоническим «кипением» планеты, катализирующим реакцию, дело дошло уже до того, что из яиц стало получаться что-то подобное современной курице.

Но это фигня – мы сейчас не об этом, мы о сознании, бытии и битии.

Так вот, сознание и бытие – вещи взаимозависимые. Как история и личности – и так, и эдак. И личности творят историю, и история создает предпосылки для проявления личностей.