Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

- Так это, - слегка смутился он, - оповещение в небе высветилось, аккурат перед нашей встречей. Создатель, мол, соизволили посетить, а Объединитель пошевелился, значит… Совершенно неясное для меня оповещение, надо сказать!

Я тоже ни фига не понял, ну да ладно, прибудем в преисподнюю, расспрошу поподробнее.

- Хорошо, Рута. Пойдем. А с этими как? – я мотнул головой в сторону оцепеневших охотников.

Он пренебрежительно махнул рукой.

- Да пускай, стоят! А чего? Зато Равку не достанутся, видишь? Задубели совершенно. Он с отморозками не связывается, кровь никак не высосать.

- Не-е, уважаемый! – не согласился я. - Беспредел,- не наш стиль! Мужики они правильные, пока здоровые, еще детей наделают. А те, еще и еще. А чем больше народу, сам понимаешь, тем больше болезней. Все они к тебе и попадут через время, и будет с кем Равку по клыкам его наглым настучать. Согласен? – додавил я Руту своей извращенной логикой. Жалко охотников. Вот, если бы они Серегу сожрали, тогда конечно. Стоять бы им тут до скончания веков.

- Да? Я подумаю. Хотя, чего тут думать? Нарожают они еще неизвестно когда, да и заболеют ли, это еще Ябме надвое сказала, а Равк – он тут как тут. Засосал, и амбец! Новое пополнение. Нет! Пускай стоят!

Блин, не получилось. Ну, да ладно. Жалко, конечно, но у меня и своих проблем выше маковки.

- А-а, вот еще что. Рута! Просьба у меня небольшая, - позволь товарища с собой забрать, - я показал на лежащего в волокуше Сергея.

- Медведь ламмский тебе товарищ!? – неподдельно удивился он.

- Медведь? А ну да! Медведь! Лучший друг, товарищ и брат!

- Не прогадал я! – обрадовано констатировал Рута, запрыгивая в седло. - Ты точно сможешь мне помочь решить проблему с Равком, - ты еще больший извращенец, чем он! Ха-ха!

Рута взмахом руки в синей перчатке дал команду стальным волкам и они, одним движением челюстей, перекусили удерживающие охотников лямки. Застывшие в напряженных позах люди бревнами попадали в снег, скрывший их с головой. Восемь волков ухватили зубами кожаные веревки и легко подтащили волокушу к Руте.

- Не пойдем, а поедем! С ветерком! Садись, Создатель, на Брайо, - он двинул пальцем, и ко мне подошел самый матерый волчара, падая на передние лапы, подставляя спину, чтобы удобнее было взобраться ему на холку.

– Садись! А ты, Брайо! Если он захочет сбежать, откуси ему ноги! Ха-ха! Вот такой я непредсказуемый! – радостно засмеялся Рута, разворачивая и пришпоривая коня. – Поскакали, поскакали, пока нам… Кх –м! Не дали! Шучу!

Волки резво потрусили за ним, без малейшего напряжения сдвинув волокушу и потихоньку набирая ход. Брайо рванул с места, чуть меня не потеряв, и только зажатая его стальными челюстями моя стопа, не дала свалиться под лапы несущейся позади стаи. Краем глаза я успел заметить короткое движение руки Руты, и как из-под снега начинают подниматься, отряхиваясь, удивленные охотники.

Да, уж. И, правда, - непредсказуемый.

Демоны ушли, оставив после себя истерзанную и разрушенную Воттоваару.

Из отряда Белозара погибли больше половины воинов. Мне было безумно жаль но, ни свитков воскрешения с «Рессуректом», ни даже «Ресторинга» у меня никогда не водилось. Все оставшиеся в живых, во главе с Белозаром, собрались у остатков амфитеатра с лестницей, ведущей в никуда, оплакивая погибших. Дима, слава всем богам, остался цел и невредим. Сидит вон, рядом с ламией, о чем-то тихо переговариваясь. Еще погибли Милко и Троро, из тех с кем я был знаком, и Зорянка, и Светлица. И много еще кто.

Партизаны потеряли троих, - младшего лейтенанта Базулуцкова, вырвавшегося из рук удерживающих его товарищей во время падения метеоритов, и бросившегося на помощь Милко, в надежде вытащить того из-под обломка валуна, придавившего нашему друиду ногу. И двоих раненных, которых партизаны принесли на руках, уходя от демонов. Их разорвали отпущенные на свободную охоту Адские гончие. Остальные полтора десятка далеких предков, сгрудились у тела командира, вокруг старшины Воронцова, что-то тихо втолковывавшего им.

Потери оказались просто ужасающими. Над остатками воинства света витала печаль, поднимающаяся вместе с клубами дыма от догорающих остатков метеорита и редких деревьев, вверх, к быстро темнеющему низкому северному небу. Все, в том числе и я, молчаливо подпитывали сожалениями этот медленно затухающий костер потерь.