Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Дима, отдыхавший с нами у костра, навострил уши. Ему тоже было любопытно. Говорящих котов ему пока встречать не доводилось, впрочем, как и всех других, совершенно нереальных в земных условиях, персонажей.

- Послушай сначала, – промурлыкал Пончик сквозь полудрему, и таинственным голосом стал декламировать:

Сегодня спать не лягу. Полнолуние.

С затмением совпало. Коляда,-

Коловоротом, лет продлит безумие,-

Но сет такой, уже не ляжет никогда.

Я в темноту всмотрюсь, и ночь - колдунья,

Смущенно выглянет, из омута окна.

Сегодня спать не лягу,- полнолунье.

Затменье. Небо. Звезды. Тишина...

- Окна, конечно, нет. Зато все остальное, - будет! – он загадочно посмотрел на меня, и в его глазах отразились отблески красноватого пламени. – Скоро полночь. И полная луна. И затмение будет. А еще, - Лугнасад! Здесь, рядом, совсем скоро…

- Ты-то откуда все это знаешь? – поинтересовался я, поворачиваясь к нему и подпирая голову рукой. – А-а! Ты же у нас кот, с самым большим объемом памяти, из всех мне известных! Ну–ну! И что дальше?

- Не знаю! – лениво произнес он. – Увидим! А попал я сюда, благодаря всплеску твоей ярости. Очень хорошим маяком она оказалась. А дальше, - по инфоследу, и запаху твоих цефаловолн(13). Они очень специфические. Жаль, к битве не поспел!

- И хорошо, что не поспел, - возразил я, - ничего интересного. Новой информации, - ноль!

- Это, кому как! - не согласился Дима. – У меня, к примеру, явный передоз! Все привычные представления, к чертям собачьим!

- Бывает… - вздохнул Пончик. – Вот я тоже недавно, в семимерное пространство угодил. Вот где привычные представления перевернулись!

Дима недоверчиво уставился на него.

- Как это?

- Он у нас не совсем тот, кем кажется, - пояснил я ему, вклиниваясь в разговор. – И живет Пончик, в основном, в компьютерном «Мире», а тут он, вроде как, меня навестить прибыл, братишка!

- Чей братишка? – не понял Дима.

- У нас один отец, - сообщил Пончик.

– Что значит, один? – рассмеялся товарищ. – Шутите?

- А так, - один, - с серьезным лицом подтвердил я. - Он сначала Пончика создал, еще до запуска игры, а потом уже и я появился. Так что Пончик, - мой брат, к тому же старший!

Пончик важно муркнул, мол, да, - я старший!

- Я думал вы прикалываетесь! – рассмеялся Дима. – Теперь, ясно! После всего, что здесь произошло, совсем не удивительно! А то слышу – брат, да брат, и не врубаюсь, к чему это вы! И почему бы коту из компьютерной игры, и не быть тебе братом? Вполне нормально! У тебя, Слав, что, отец нашелся?

- Как есть, - так и есть! – согласился Пончик, отвечая за меня. – Нашелся и снова пропал!

Он повернул голову, прислушиваясь к чему-то, и навострив уши в сторону вершины. – Слышите?

Я прислушался но, кроме уже ставшего привычным мелодичного гула, названного Димой «Песнью Ламмаса», ничего не уловил. Товарищ мой, как видно, тоже.

- Если глухие, то хотя бы на луну посмотрите! Или еще и ослепли? – съязвил Пончик.

Мы с Димой дружно повернули головы.

Огромная по северным меркам, полная луна, приобретя мертвенный синюшный оттенок, уже наполовину оказалась перекрыта тенью Земли, контрастно выделившей на ее поверхности очертания берегов морей Дождя, Ясности, Спокойствия и Изобилия. Сопоставляя с причиной празднования Лугнасада, - Первого Урожая, очень символично.

- Громче стало! – сказал Пончик, поднимаясь с коврика.

Теперь и мы расслышали вплетающийся в «Песнь Ламмаса», глухой, завораживающий ритм шаманских бубнов, доносящийся откуда-то сверху, чуть в стороне от разрушенного демонами амфитеатра.

- Пойдем? – спросил Пончик потягиваясь. – Не то, не достанется нам Аленький Цветочек!

На вершине ничего не напоминало о недавнем бое. Все выглядело так, словно мы только – только приехали. И пирамида из валунов, и амфитеатр с постаментом, оказались целы – целехоньки, и на своих прежних местах.

На большой поляне, оказалось людно, если можно так сказать, - далеко не все присутствующие на празднике существа, принадлежали к виду homo. На нас никто не обращал ровным счетом никакого внимания. Раз пришли, - значит, имеют на то право. Чужих, в эту ночь, Воттоваара сюда не пропустит.

Повсюду ярко горели костры, освещая собравшихся и добавляя, на редкость теплой северной ночи, мистического очарования, которое и так плескалось через край. Мы прошли к лестнице, и каково же было мое удивление, когда я обнаружил ее целой и невредимой, с монументальным и одновременно изящным, троном наверху.